* БУХВАЛЬД Е. М., заведующий центром федеративных отношений и регионального развития Института экономики РАН; доктор экономических наук, профессор
ВАЛЕНТИК О. Н., научный сотрудник центра федеративных отношений и регионального развития Института экономики РАН
РОССИЙСКОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ:
С ХАРТИЕЙ ИЛИ БЕЗ ХАРТИИ?
* БАБАЯН Л. К., ассистент кафедры «Государственное и муниципальное управление» Факультета «Высшая школа управления»,
Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации,
Москва
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ПРИНЦИПОВ КОНЦЕПЦИИ «УМНЫЙ ГОРОД» И ПРИНЦИПОВ ESG В ЦЕЛЯХ ПОВЫШЕНИЯ УСТОЙЧИВОСТИ ГОРОДОВ
* БАГРЕЕВА Е. Г., доктор юридических наук, профессор,
профессор Финансового Университета при Правительстве Российской Федерации, Москва
СУВЕРЕННАЯ СИСТЕМА ОБРАЗОВАНИЯ И ВОСПИТАНИЯ КАК ТРЕБОВАНИЕ ВРЕМЕНИ ДЛЯ ВСЕХ УРОВНЕЙ ВЛАСТИ
* ВОРОЖИХИН В. В., кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова,
ведущий научный сотрудник ИПРАН РАН, Москва
САМОУПРАВЛЕНИЕ В ЭКОСИСТЕМЕ «РОССИЯ»
* РОЖДЕСТВЕНСКАЯ И. А., доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры «Государственное и муниципальное управление»,
Факультет «Высшая школа управления», Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Москва
CТАНДАРТЫ В УПРАВЛЕНИИ УМНОЙ ГОРОДСКОЙ СРЕДОЙ
* СИБИРЯЕВ А. С., кандидат политических наук, доцент кафедры «Государственное и муниципальное управление», Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Москва
О НЕКОТОРЫХ ПРОБЛЕМАХ РАЗВИТИЯ ТЕРРИТОРИЙ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ОКРУГА В КОНТЕКСТЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО И МУНИЦИПАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ
*** *** *** *** ***
УДК 332.142
РОССИЙСКОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ:
С ХАРТИЕЙ ИЛИ БЕЗ ХАРТИИ?
БУХВАЛЬД Евгений Моисеевич,
заведующий центром федеративных отношений и регионального развития Института экономики РАН; доктор экономических наук, профессор;
buchvald@mail.ru
ВАЛЕНТИК Ольга Николаевна,
научный сотрудник центра федеративных отношений и регионального развития Института экономики РАН;
valentik-o@ya.ru
BUKHVALD Evgeniy Moiseevich,
Doctor of economics. Professor, Chief of the Department of federal relations and regional development, Institute of Economics of the Russian academy of Sciences
VALENTIK Ol’ga Nikolaevna,
Researcher of Chief of the Department of federal relations and regional development, Institute of Economics of the Russian academy of Sciences
Аннотация. В статье анализируются причины и возможные последствия прекращения действия Европейской Хартии местного самоуправления в Российской Федерации. Хартия была принята Советом Европы 15 октября 1985 г. В феврале 1996 г. ее подписала Россия. В марте 1998 г. Государственной Думой РФ был принят закон «О ратификации Европейской Хартии местного самоуправления», а апреле 1998 г. она была одобрена Советом Федерации Федерального Собрания РФ. Для Российской Федерации Хартия вступила в силу с 1 сентября 1998 г. Более 10 лет в нашей экономической и правовой литературе практически не было комментариев относительно негативных последствий участия России в данной Хартии. Сейчас есть необходимость оценить, действительно ли такие последствия существуют и что может в той или иной мере компенсировать отказ от действия Хартии в Российской Федерации.
Ключевые слова: Европейская Хартия местного самоуправления; российское самоуправление; государственное регулирование, муниципальная реформа.
RUSSIAN SELF-GOVERNMENT:
WITH OR WITHOUT A CHARTER?
Adstract. The article analyzes the causes and possible consequences of the termination of the European Charter of Local Self-Government in the Russian Federation. The Charter was adopted by the Council of Europe on October 15, 1985. In February 1996, Russia signed it. In March 1998, the State Duma of the Russian Federation adopted the law «On the Ratification of the European Charter of Local Self-Government» and in April 1998 it was approved by the Federation Council of the Federal Assembly of the Russian Federation. For the Russian Federation the Charter entered into force on September 1, 1998. For more than 10 years in our economic and legal literature there have been practically no comments regarding the negative consequences of Russia’s participation in this Charter. Now there is a need to assess whether such consequences really exist and what can, in one way or another, compensate in one way or another for the rejection of the Charter in the Russian Federation.
Keywords: European Charter of Local Self-Government; Russian self-government; state regulation, municipal reform.
Хартия и государственная политика
в сфере местного самоуправления
С момента присоединения Российской Федерации к Европейской Хартии местного самоуправления ее основные положения и их значение для российской практики муниципального развития многократно рассматривались российскими учеными и практиками муниципального сообщества [1; 2; 3; 4]. В целом утвердилось мнение, что Хартия – это все же не директива, а, скорее, набор рекомендательных пожеланий, которыми страны, подписавшие данный документ, вправе воспользоваться, интерпретировав эти рекомендации под особенности национальных условий развития местного самоуправления. Формально Хартия закрепляет, что закрепленные в ней принципы деятельности местного самоуправления обязательны для всех государств-подписантов. В числе этих принципов, прежде всего, право и способность органов местного самоуправления регламентировать значительную часть публичных дел и управлять ими, действуя в рамках закона.
Но на деле доку мент построен на компромиссе между необходимостью соблюдения отраженных в Хартии принципов местного самоуправления как важного института совре менной демократии и гибкостью в отношении национальных правовых, эко номических и иных условий функционирования системы местного само управления в каждом из государств. С учетом этой специфики Хартии едва ли правомерно говорить о прямой проекции тех или иных ее положений на государственную политику в сфере местного самоуправления, включая разработку и принятие ныне действующего федерального закона об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации [5]. Факт ратификации Хартии (1998 г.) упомянут в таком документе, принятом в 1999 г., как «Основные положения государственной политики в области развития местного самоуправления в Российской Федерации» [6]. Однако конкретно понять из «Основ…», как именно на их содержании сказалась ратификация Хартии, не представляется возможным.
Соответственно, было бы крайне ошибочно трактовать многие изъяны ФЗ №131, равно как и просчеты основанной на нем правоприменительной практики (муниципальная реформа), как негативное влияние положений Хартии. Основные нормы ФЗ №131 за последние 20 лет подвергались корректировкам не один десяток раз. При этом данные корректировки часто носили разнонаправленный характер (например, по внутригородским муниципальным образованиям). Сказать, в каком случае эти корректировки шли в развитие Хартии, а не противоречили ей, едва ли кто-нибудь возьмется. Не случайно, при разработке в последние годы очередных поправок в ФЗ №131 их авторы не брали на себя риск утверждать, что эти поправки вносятся именно для приведения российской практики местного самоуправления в соответствие с положениями Хартии.
Все это не позволяет сделать вывод, что названное выше решение в отношении Хартии, закрепленное Федеральным законом «О прекращении действия в отношении Российской Федерации международных договоров Совета Европы» от 28 февраля 2023 г. № 43-ФЗ [7], связано именно с неустранимыми противоречиями между положениями Хартии и основами российской практики местного самоуправления. Это – четко выверенный ответ России на произвол, выразившийся в том, что 16 марта 2022 г. Комитет министров Совета Европы, нарушив Устав этой организации, принял резолюцию о прекращении в ней членства России.
Тем более, неожиданными можно считать некоторые комментарии в адрес указанного выше решения в отношении Хартии, которые прозвучали на состоявшемся 20 апреля 2023 г. заседании Совета по развитию местного самоуправления при Президенте РФ [8]. На этом заседании Глава г. Тюмени Р.Н. Кухарук заявил, что закрепление в Основном законе России принципа о включении органов местного самоуправления и органов государственной власти в единую систему публичной власти в стране … позволило уйти от навязанных принципов, заложенных в Европейской хартии местного самоуправления. По его мнению, в рамках Хартии диктовались, по сути, чуждые нашей системе построения власти постулаты. В частности, нужно было по максимуму сокращать взаимодействие, совместные полномочия и сферу регулирования у регионов и муниципалитетов, вносилась нездоровая конкуренция между муниципальными и региональными уровнями власти. Все это как бы нарушало суверенитет страны в части государственно-правового регулирования и якобы закладывало основу для дробления государства на множество независимых образований.
Что заменит Хартию местного самоуправления?
Однако на деле трудно предположить, что прекращение действия Европейской Хартии серьезно скажется на перспективах развития местного самоуправления в Российской Федерации. Скорее всего, тезис о том, что Хартией нам в этом плане нам что-то «навязывалось», не имеет достаточных оснований. Более того, в 2020 г. в Конституцию РФ (ст. 79) внесено дополнение, согласно которому «Решения межгосударственных органов, принятые на основании положений международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции Российской Федерации, не подлежат исполнению в Российской Федерации». В этом смысле говорить о том, что дальнейшее следование Хартии было способно как-то нарушить наш суверенитет в части государственно-правового регулирования, нет никаких оснований. Явно не имеют основания и опасения относительного того, что некие принципы, изложенные в Хартии, «фактически закладывали основу для дробления государства на множество независимых образований».
Но учесть объективную сторону критики в адрес Хартии следует хотя бы потому, чтобы не повторять спорных и даже ошибочных положений во вновь разрабатываемых концептуальных положениях по местному самоуправлению. Взять хотя бы тезис о необходимости по максимуму сокращать совместные полномочия регионов и муниципалитетов, чем часто действительно вносится нездоровая конкуренция между муниципальными и региональными уровнями власти. Формально, института совместных полномочий регионов и муниципалитетов у нас не существует, но фактически в ходе управления социально-экономическим развитием территорий эта практика обозначает себя, как говорится, тут и там. Эта практика жизненно важна, но ее правовое регулирование пока что отстает. Кроме того, нет смысла и далее безусловно «держаться» за Хартию, если она уже не отражает многие важные тренды в развитии современного местного самоуправления и его финансирования. В частности, это касается основных принципов организации местного самоуправления в рамках мегаполисов и агломераций, федеральных территорий и пр. Хартия уже явно не видит особых механизмов развития и финансирования муниципалитетов за счет различных региональных и федеральных программ и проектов.
Сегодня важно дать ответ на два вопроса. Нужно ли сегодня думать о том, чтобы чем-то заменить Хартию и, если это необходимо, какой конкретно документ мог бы выполнить эту функцию. Здесь ответ прост: формально заменять Хартию нам не нужно; весь возможный позитив ее воздействия уже явно исчерпан. При этом ее задачи мог бы далее реализовать такой документ, как новые «Основы государственной политики в сфере развития местного самоуправления на период до 2030 года». С инициативой разработки таких «Основ…» Президент России В.В. Путин выступил на заседании Совета по развитию местного самоуправления 30 января 2020 г. [9]. Сейчас же, как мы полагаем, задача шире того, чтобы просто заменить аналогичный документ 1999 года. Само понятие «Основы…» теперь должно получить более глубокое толкование. Конечно, «Основы…» нельзя превращать в научный трактат. Однако в таком документе, именно в качестве «основ», были бы вполне уместны разделы, показывающие какие элементы отечественного и зарубежного опыта развития местного самоуправления и его государственного регулирования были бы быть позитивно востребованы в перспективе государственно-правового строительства в Российской Федерации.
Список источников:
1. Бухвальд Е.М. Удалось ли России реализовать Европейскую Хартию самоуправления? // ЭТАП: Экономическая теория, Анализ, Практика. 2013. №6. С. 46–63.
2. Михайлова Е.В., Никоноров А.А. Развитие местного самоуправления в России и роль Европейской Хартии местного самоуправления в его становлении // Международный журнал конституционного и государственного права. 2016. №1. С. 91–95.
3. Забавка В.И., Зинченко Е.Ю., Хазов Е.Н. Европейская хартия местного самоуправления и ее роль в развитии местного самоуправления в современной России // Международный журнал конституционного и государственного права. 2020. №3. С. 51–57.
4. Валентик О.Н. Европейская Хартия и новый вектор муниципальной реформы в Российской Федерации // ЭТАП: Экономическая теория, анализ, практика. 2022. №1. С.42-56.
5. Федеральный закон от 6 октября 2003 г. №131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_44571/.
6. Указ Президента РФ от 15 октября 1999 г. №1370 «Об утверждении Основных положений государственной политики в области развития местного самоуправления в Российской Федерации» [электронный ресурс]. Режим доступа: http://base.garant.ru/181076/#ixzz6EOc2YkYY.
7. Федеральный закон от 28 февраля 2023 г. № 43-ФЗ «О прекращении действия в отношении Российской Федерации международных договоров Совета Европы» [электронный ресурс]. Режим доступа: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202302280017.
8. Заседание Совета по развитию местного самоуправления при Президенте РФ 20 апреля 2023 года [электронный ресурс]. Режим доступа: http://kremlin.ru/events/councils/70959.
9. Заседание Совета по развитию местного самоуправления при Президенте РФ 30 января 2020 года [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.kremlin.ru/events/president/news/62701.
*** *** *** *** ***
УДК 352/354
БАБАЯН Левон Каренович,
ассистент кафедры «Государственное и муниципальное управление»
Факультета «Высшая школа управления»,
Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации,
Москва
LKBabayan@fa.ru
BABAYAN Levon Karenovich,
Assistant of the Department of State and Municipal Administration
Faculty of Higher School of Management
Financial University under the Government of the Russian Federation,
Moscow
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ПРИНЦИПОВ КОНЦЕПЦИИ «УМНЫЙ ГОРОД» И ПРИНЦИПОВ ESG В ЦЕЛЯХ ПОВЫШЕНИЯ УСТОЙЧИВОСТИ ГОРОДОВ
Аннотация. Устойчивость городов влияет на условия жизни населения и представляет собой очень сложную проблему с многофакторными измерениями, включая социальный и экономический контекст сообществ, определяемый несколькими факторами нагрузки на окружающую среду, такими как качество воздуха, воды или продуктов питания. Проблемы, угрожающие устойчивому развитию, имеют особое значение для городских пространств, поскольку системы городского метаболизма – в результате сотрудничества между политикой управления городом, его инфраструктурой и его жителями – глубоко зависят от экосистем и использования ресурсов.
Ключевые слова: умное управление, устойчивое развитие, ESG-трансформация, умные города.
Using smart city principles and ESG principles to improve the sustainability of cities.
Abstract. Urban resilience affects the living conditions of the population and is a very complex problem with multi-factorial dimensions, including the social and economic context of communities, determined by several environmental pressure factors, such as air, water or food quality. Issues that threaten sustainable development are of particular relevance to urban spaces, as urban metabolic systems are deeply dependent on ecosystems and resource use as a result of collaboration between city management policies, its infrastructure and its inhabitants.
Keywords: smart management, sustainable development, ESG transformation, smart cities.
Устойчивое социально-экономическое развитие является естественным стремлением граждан, которые все чаще сталкиваются с экологическими проблемами. Цифровые технологии выступают драйверами устойчивого развития в постиндустриальном обществе, а также они являются предпосылкой цифровой трансформации экономики и социальной сферы, появления новых бизнес-моделей, что также является фактором повышения устойчивости развития[4]. Одной из наиболее перспективных моделей устойчивого развития территорий на основе цифровых технологий является модель умного города.
Задача создания безопасных открытых населенных пунктов остается приоритетом в рамках глобальной стратегии устойчивого развития. В настоящее время он включен в цель устойчивого развития № 11.
Экономическая устойчивость городов и территорий достигается за счет образования агломераций, в которых создаются устойчивые потоки рабочей силы между городским центром и сельскими пригородами на основе сезонной маятниковой миграции [3]. Постоянные торгово-экономические отношения и движение капитала и прибыли становятся важной чертой таких взаимозависимых систем. Средний класс заинтересован в потреблении продуктов, произведенных в пригородах. Это приводит к оттоку средств в пригороды и снижению неравенства.
Оценка устойчивости представляет собой подходящий и рекомендуемый метод управления устойчивым городским развитием [3]. Показатели представляют собой простой измеримый инструмент, который помогает создавать устойчивые города, не только экологически чистые, но и поддерживающие долгосрочную экономическую продуктивность, здоровье и качество жизни их жителей. Показатели устойчивого развития используются как источник информации при создании стратегических документов и программ развития; они помогают формулировать приоритеты и контролировать успешность решения вопросов. Показатели несут информацию общественности, ученым и авторам политики. Цель состоит также в том, чтобы интегрировать общественность в процесс принятия решений в форме сотрудничества по разработке, выбору и оценке индикаторов.
Оценка устойчивости городов менялась в зависимости от различных взглядов на город [2]. Сегодня он вышел за горизонт удовлетворения основных потребностей, и построение индикаторов связано с целостностью таких понятий, как среда обитания, устойчивость, комплексность и интеграция социальных, экономических и средовых измерений.
Наиболее известный инструмент SWOT-анализ может быть использован в качестве анализа социально, экономического, технологического и экологического потенциалов и недостатков системы городского устойчивого развития. Эта методология используется в настоящее время и в городском планировании городах.
Однако данный анализ можно использовать в рамках выявления приоритетных и наиболее эффективных стратегий, комбинируя различные «стороны» проведенного анализа. Например:
1. СИВ (сильные стороны и возможности) – используя данную стратегию, акцент делается на использовании сильнейших ресурсов при минимальных рисках;
2. СИУ (сильные стороны и угрозы) – главная роль отводится рациональному распределению ресурсов в рамках преодоления рисков;
3. СЛВ (слабые стороны и возможности) – использование возможностей внутренней и внешней среды для преобразования недостатков в потенциальные сильные стороны;
4. СЛУ (слабые стороны и угрозы) – процесс формирования стратегии больше похож на предиктивную политику, которая учитывает предыдущий негативный опыт и возможные угрозы внешней среды.
Основная мотивация Стратегических планов заключается в повышении общего экономического уровня и качества жизни всех жителей города. Благоприятная социальная среда необходима для улучшения экономики и создания богатства и благосостояния, которые приведут к созданию красивого пригодного для жизни города [4]. Успех этих стратегических планов заключается в эффективности, с помощью которой можно укрепить связь между общим направлением, выбранным городом, и его качеством. Экономическая мощь и давление развития могут привести к появлению различных типов или моделей городского развития; перед лицом этого необходимо при участии всего общества строить город на основе модели развития с наивысшими социальными и культурными целями.
Перенос стратегического планирования в область градостроительства можно объяснить рядом существенных явлений, вынудивших изменить господствующий статус-кво в градостроительстве.
Во-первых, динамизм окружающей среды, отражающийся в экономических изменениях, геополитических потрясениях, непрекращающихся технологических инновациях, изменениях в социокультурных установках и полной смене направлений в социальных структурах, оказал сильное давление на традиционные инструменты городского планирования, требуя соответствующих ответных мер. к новой ситуации.
Во-вторых, различные социально-экономические агенты, традиционно действовавшие в городе, стали настаивать на соблюдении ряда требований конкурентоспособности и обитаемости в качестве условия своего пребывания в конкретной городской среде, что заставило государственных управленцев задуматься их требования и рассчитывать на них в процессе принятия решений.
В-третьих, интеграция национальных государств в континентальные блоки и открытие рынков на глобальном уровне породили открытое соперничество между городами за инвестиции, рабочие места, посетителей и государственные средства. Эта конкуренция потребовала от планировщиков и менеджеров огромной способности к предвидению, а при ее отсутствии – реакции на стратегии их самых непосредственных конкурентов.
Наконец, сложность и взаимосвязанность проблем, с которыми сталкиваются современные города, подтолкнула их к использованию междисциплинарных и межотраслевых подходов, преодолевающих ограничения традиционного отраслевого планирования.
В свою очередь, «умные» города являются результатом процесса преобразования, который переживают многие города по всему миру, с целью повышения энергоэффективности и снижения воздействия человеческой деятельности на окружающую среду при одновременной цифровизации различных процессов и упрощении жизни людей. их граждан [5]. Оценка воздействия, которое оказывает эта «зеленая» инновация, является очень важной частью «умной» трансформации, чтобы понять, какие меры оказались успешными, а какие – причиной того, что другие потерпели неудачу.
«Умная» экономика» включает в себя приоритетное развитие инновационных отраслей и секторов с упором на НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки), а также акцент в данной концепции делается на разработку инноваций, способных оптимизировать жизнь населения. Конкурентоспособность является целостной концепцией, и экономический рост, деловая и нормативно-правовая среда, институты, качество человеческого капитала, культурные аспекты и качество управления необходимы для поддержания экономического роста при сохранении настоящей и будущей конкурентоспособности.
Экономический рост увеличивает способность города привлекать капитал, бизнес, таланты и туристов. Предыдущие пути экономического развития часто характеризовались истощением ресурсов, что приводило к серьезным последствиям для будущего развития. Следовательно, важно, чтобы умные города бережно относились к экологической составляющей устойчивости его системы.
«Умная мобильность» характеризуется наличием ИКТ, современных, устойчивых и безопасных транспортных систем. Умный город должен в полной мере использовать существующие средства ИКТ для повышения уровня своей экономики и конкурентоспособности в качестве подхода к построению успешного и интегрированного города. Интеллектуальный или умный город может также относиться к внедренным в город информационным и коммуникационным технологиям. Очень популярна концепция умного города, в которой ИКТ используются как способ оживления экономических возможностей и повышения мобильности глобальной конкурентоспособности. Умные инициативы варьируются от мелкомасштабного применения отдельных технологий до амбициозных проектов, направленных на преобразование целых городских районов посредством генерального планирования и развития инфраструктуры на основе ИКТ.
Определения умного города часто подчеркивают важные аспекты устойчивости, такие как необходимость ответственного управления ресурсами и энергоэффективности. В то время как «умные» города обладают потенциалом для маневрирования в рамках системы, которая сталкивается с постоянно сокращающимися ресурсами и постоянно растущими потребностями, развитие городов в рамках «умной жизни» вполне может привести к истощению ресурсов.
Умный образ жизни улучшает качество жизни, превращая дома, рабочие места, транспортную и энергетическую инфраструктуру в «умную» среду. Умная жизнь улучшает наше понимание того, как люди и технологии взаимодействуют, сочетая чувства с физическими действиями, анализом социального поведения, аналитикой данных, инженерией, технологиями и коммуникацией.
Таким образом, совокупность критериев «умного города» используется как оценочный механизм устойчивости территорий и города. Концепция «умный город» и без того включает в себя устойчивое развитие, а такие критерии как, умная экономика, умная жизнь, умная мобильность не только усиливают важность применения такой концепции в городах и стремления городов к данному статусу, но и способствуют разработкам корректных, амбициозных планов развития городов и территорий, как с критериями устойчивости, так и «smart»-критериями.
Устойчивое развитие является важной проблемой современного мира не только из-за острой необходимости справедливого распределения богатства и сохранения экосистем и основных ресурсов, но и из-за этического критерия оценки устойчивости, выражение межпоколенческой солидарности, которое следует рассматривать в политико-правовом плане как волю общего блага человечества. Систематическое поведение, связанное с интенсивным использованием природных ресурсов, накапливает негативные последствия для окружающей среды через загрязнение, что приводит к негативным последствиям для здоровья и благополучия человека.
Устойчивые решения требуют поведенческих и структурных правительственных изменений, объединенных всеобъемлющим обязательством затрагивать и повышать осведомленность каждого гражданина.
Список источников:
1. Абламейко М., Абламейко С. «Умный город»: От теории к практике // Наука и инновации. — 2018. — № 6 (184). с. 28–34.
2. Вострикова Е. О., Мешкова А. П. ESG-критерии в инвестировании: зарубежный и отечественный опыт // Финансовый журнал. 2020. Т. 12. № 4. С. 117–129. DOI: 10.31107/ 2075-1990-2020-4-117-129.
3. Титов, Э.А. Городское соуправление: концепция и современные исследования / Э.А. Титов // Вопросы государственного и муниципального управления. – 2021. – № 1. – С. 173–194.
4. Панина, О.В. Умные решения обучающихся городов: новые практики международного муниципального сообщества, нацеленного на повышение инвестиционной привлекательности городов / О.В. Панина // . – 2023. – № 1(134). – С. 707–709.
5. Исакова, Г.К. Стимулирование развития и внедрения технологий «умного города» в российских городах / Г.К. Исакова // Экономика и предпринимательство. – 2022. – № 8(145). – С. 523–526. – DOI 10.34925/EIP.2022.145.8.104.
*** *** *** *** ***
УДК 37.01
БАГРЕЕВА Елена Геннадиевна,
доктор юридических наук, профессор,
профессор Финансового Университета при Правительстве Российской Федерации,
Москва
bagreg@yandex.ru
BAGREEVA Elena Gennadievna,
Doctor of law, professor,
Professor of Financial University under the
Government of the Russian Federation,
Moscow
СУВЕРЕННАЯ СИСТЕМА ОБРАЗОВАНИЯ И ВОСПИТАНИЯ КАК ТРЕБОВАНИЕ ВРЕМЕНИ ДЛЯ ВСЕХ УРОВНЕЙ ВЛАСТИ
Аннотация. В статье анализируется актуальность понятия «суверенная система образования» в новых условиях социально-политической, социально-экономической и социокультурной реальности. Отмечается, что, сегодняшние переломные моменты в жизни мирового сообщества вынуждают государства пересмотреть национальную систему образования. Обсуждаются принятые государством нормативно-правовые акты по созданию единого общекультурного образовательного пространства. Утверждается, что суверенная система образования и воспитания – это независимость от внешних и внутренних факторов. Предлагается уделить особое внимание мастерству и поддержке работы учителя/преподавателя как основной фигуре образовательно-воспитательного процесса.
Ключевые слова. Суверенная система образования, воспитание, независимость системы образования, миссия учителя, миссия преподавателя
A SOVEREIGN SYSTEM OF EDUCATION AND UPBRINGING AS A REQUIREMENT OF TIME FOR ALL LEVELS OF GOVERNMENT
Abstract. The article analyzes the relevance of the concept of «sovereign education system» in the new conditions of socio-political, socio-economic and socio-cultural reality. It is noted that today’s turning points in the life of the world community force states to revise the national education system. The normative legal acts adopted by the state on the creation of a single general cultural educational space are discussed. It is argued that the sovereign system of education and upbringing is independence from external and internal factors. It is proposed to pay special attention to the skill and support of the teacher/teacher as the main figure of the educational process.
Keywords. Sovereign education system, upbringing, independence of the education system, teacher’s mission, teacher’s mission.
Своевременность обсуждения суверенности российской системы образования обусловлена мировой трансформацией и необходимостью осознания целей и задач развития нашей страны в новых социально-политических, социально-экономических, социокультурных условиях.
В определенном смысле в принятых поправках в Конституцию Российской Федерации в 2020 году [1] были закреплены приоритетные цели, задачи и содержание для передачи подрастающему поколению накопленного многовекового опыта россиян. Двумя годами позже на фоне значительного изменения мирового социокультурного контекста был принят Указ Президента Российской Федерации № 756 и утверждены Основы госполитики по сохранению традиционных ценностей [2].
В марте 2023 года Владимир Путин подчеркнул необходимость укреплять суверенную национальную систему образования и воспитания подрастающего поколения, обеспечить единство образовательного пространства страны:
«Нужно передать ребятам нравственный культурный код нашего народа, исключить любые попытки навязать детям чуждые ценности, извращенное толкование истории. Для этого уже со следующего учебного года в школах на всей территории нашей страны, включая новые регионы, будут введены единые обязательные подходы к организации воспитательной работы с подрастающим поколением, а также к преподаванию общественно значимых предметов» [3].
Таким образом, был сделан важный акцент не только на суверенитете страны, но и ее суверенной системе образования и воспитания. Разберемся с понятием… Устоявшееся понимание суверенитета (нем. Souveranitat — от франц. souverainete – верховная власть) закрепилось как проявление независимости, причем как от внешних факторов, так и устойчивость ко внутренним.
Говоря о суверенной системе образования, прежде всего понимаем, что это обязательная структура общества с целью передачи опыта, знаний и навыков для реализации национальной политики развития государства, в основе которой лежат идеалы, потребности и традиционные ценности. Система образования в любой стране во все времена реализовала и реализует цели и задачи государства. Вспомним, например, Древнюю Спарту, приоритетом политики которой было завоевание других земель, и система образования отвечала этому запросу. «Само устройство государства спартанцев, которое в научной литературе часто характеризуют как государство казарменного типа, формировало цель образования и систему, позволяющую эту цель достичь. Целью Спарты являлось воспитание самых выносливых и физически развитых воинов. Как и в других полисах Древней Греции, в Спарте государство контролировало процесс воспитания и обучения» [4]
Итак, суверенная система образования, прежде всего, должна быть наполнена высокими идеалами и смыслами. Этому должны подчиняться содержание и объем программ обучения на всех уровнях образования. И оно должно быть независимым от «пожеланий» лиц, проживающих в других странах, не разделяющих наши цели развития. Стало быть, суверенное образование — это образование свободное от навязанной нам либеральной системы обучения в школах и вузах, принятой нами, как нечто образцовое и оптимальное. К сожалению, мы быстро перестроились, переписав свою историю, отредактировав закон об образовании, убрав воспитание, а весь образовательный процесс назвав услугой, с удовольствием признав, что репетиторство к ЕГЭ даёт немалый доход и т.д., и т.д. Современная система образования породила Митрофанушек, которым не нужна география, потому, что есть навигатор, математику заменил калькулятор, и даже великий русский язык превратился в смайлики [5].
Глобальная трансформация мира, осознание каждой страной своего места и значения заставляет пересмотреть российскую сегодняшнюю систему образования, признав ее некую ущербность, требующую немедленного реформирования в силу несоответствия дискурсу развития страны.
Контент современных образовательных программ всех уровней и дисциплин был «больным» вопросом последние десятилетия: от минимального сокращения сведений (4 страницы на историю Великой Отечественной Войны) до прямого искажения истории (блокада Ленинграда рассматривается как оборона). В сентябре 2022 года, реализуя цель создания единого общекультурного пространства страны, были разработаны основания и порядок введения в школах единых общеобразовательных программ [6].
Слышны были опасения о том, что «единые стандарты могут не учесть индивидуальных особенностей развития ребенка и привести к снижению качества образования». На «плач» об уходящей вариативности, креативности могу предложить отнести эту проблему к методам и способам подачи материала, т.е. к методике преподавания и мастерству учителя/преподавателя.
Действительно, нашему обществу необходимо осознать высокую миссию Учителя/Преподавателя и как связующего звена между прошлым, настоящим и будущим. А потому… Суверенная система образования – это суверенный, уважаемый педагог. Однако сегодня, расширяя человеческие возможности, интернет-пространство, в тоже время, создает все условия для его использования против людей. Чтобы купировать «буллинговую болезнь» в ее острой фазе в отношении учителей и преподавателей необходима правовая защита чести и достоинства педагогического работника. А для лиц, использующих киберпространство для буллинговых пассажей, должна быть предусмотрена ответственность, вплоть до уголовной, за неоднократные «шалости», порочащие честь и достоинство педагогических работников. Вместе с тем, необходимо создать атмосферу нетерпимости к подобным проявлениям и устойчивый просоциальный климат в образовательных учреждениях, чтобы остановить издевательства.
Безусловно, труд педагогов должен быть уважаем и вознагражден по достоинству. Действующее финансирование образовательной сферы по остаточному принципу, заставляет их загружать себя сверх нормы и физических сил, в ущерб собственным детям, семье, отдыху, повышению квалификации. Подавляющее большинство педагогов тонет в бесконечных таблицах, отчетах, конкурсах и баллах. А такую ли пользу привнесли в нашу образовательную систему ежечасные статистические данные о деятельности преподавателя и учеников/студентов? Сегодняшние выпускники школ уже мало, что умеют делать руками! Для подтверждения сказанного достаточно посмотреть новую школьную программу по технологии и мы поймем, что новое поколение не сможет даже элементарно обслужить себя!
Суверенная система образования – это независимая, ориентированная на цели и задачи государства система воспитания подрастающего поколения, способного противостоять всем вызовам. Уже долгие годы проблемы воспитания подрастающего поколения мало кого интересовали – ведь это не являлось нормой закона! И, как кумир молодежи, в роли наставника в детском «Голосе» появляется Егор Крид, выпустивший не один аморальный клип … Какие духовно- нравственные ценности проповедует этот «герой нашего времени», куда ведет неокрепшую умом молодежь?
Признав разворот лишь к задачам образования недостаточным, государство вводит новую должность — советник директора по воспитанию, который будет отвечать за внеурочную деятельность, разрабатывая культурные и спортивные мероприятия для детей, организовывая патриотические слеты и акции, способствуя воспитанию личности на основе духовно-нравственных традиций. Удастся ли советнику уменьшить нагрузку на педагогов и решать проблемы воспитания – время покажет…
А пока возникает вопрос: как соотносятся затраты на введение должности советника директора по воспитанию и прибыль Первого канала Центрального телевидения, приглашающего Крида? Напрашивается еще один вывод: требуется признать, что суверенная система образования – это единое образовательное и воспитательное пространство страны, где каждый гражданин ответственен за ее результат.
Эффективная «суверенная» система образования – это, прежде всего, система психологически здоровых, ценностных, гуманных межличностных отношений… Именно поэтому современная суверенная система образования в нашей стране должна быть
территорией содружества в мире знаний единого общекультурного пространства, а не местом, где считают баллы,
территорией уважения, а не полем брани,
территорией патриотизма, а не правового нигилизма,
территорией, где рассказывают о вековых традициях и корнях,
территорией, где дарят мечту о будущем и учат как сделать мир лучше.
Каждый сегодняшний день в условиях трансформации мирового порядка дает понимание необходимости не только разработки новой системы образования, но и ее реализации как независимой и устойчивой к внешним и внутренним факторам.
Список источников:
1.Конституция Российской Федерации с изменениями 01.07.2020 http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202210060013?ysclid=lgv4i23st0574098539
2.Указ Президента Российской Федерации от 19 октября 2022 г. № 756 и утвержденные Президентом Основы госполитики по сохранению традиционных ценностей от 9 ноября 2022 года. https://iz.ru/1423110/2022-11-09/putin-utverdil-gospolitiku-po-sokhraneniiu-traditcionnykh-tcennostei
3.Выступление В. Путина на встрече с призерами конкурса «Учитель года России – 2022» https://edu.gov.ru/press/5942/glava-gosudarstva-prizval-ukreplyat-suverennuyu-sistemu-obrazovaniya-i-vospitaniya-v-rossii/?ysclid=lgv5iriufe208799411
4.Волков А.В., Спарта. Со щитом и на щите, М., «Вече», 2005 г., с. 163–169. https://scienceforum.ru/2023/article/2018034145?ysclid=lguxk3oq1l90622208.
5.Багреева Е.Г. О путях мобилизации граждан по сохранению традиционных ценностей./ ж. Самоуправление, М., №1, с.220–224, 2023
6.Федеральный закон от 24.09.2022 № 371-ФЗ,ст. 3 п.4 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации» и статью 1 Федерального закона «Об обязательных требованиях в Российской Федерации», от 21 сентября 2022 года http://kremlin.ru
*** *** *** *** ***
УДК 351:352:007
ВОРОЖИХИН Владимир Вальтерович,
кандидат экономических наук,
ведущий научный сотрудник
Российского экономического университета
им. Г.В. Плеханова,
ведущий научный сотрудник
ИПРАН РАН, Москва,
vorozhikhin@mail.ru
VOROZHIKHIN Vladimir Valterovich,
Candidate of Economic Sciences
leading researcher of Plekhanov
Russian University of Economics,
leading researcher of ISS RAS,
Moscow
САМОУПРАВЛЕНИЕ В ЭКОСИСТЕМЕ «РОССИЯ»
Аннотация. И мир, и Россия вступили в новые этапы развития. Цифровая трансформация и стремительное развитие ИИ происходят в условиях экономической войны против страны, которая вынуждена бороться за технологический суверенитет. Эффективным организационным решением для решения сложных задач России является целенаправленное преобразование страны в экосистему, базой которого является развитие самоуправления.
Ключевые слова: новые этапы мирового и национального развития, совершенствование государства, преобразование страны, экосистема, самоуправление.
SELF-GOVERNMENT IN THE «RUSSIA» ECOSYSTEM
Abstract. Both the world and Russia have entered new stages of development. Digital transformation and the rapid development of AI are taking place in the context of an economic war against a country that is forced to fight for technological sovereignty. An effective organizational solution for solving the complex problems of Russia is the purposeful transformation of the country into an ecosystem, the basis of which is the development of self-government.
Keywords: new stages of world and national development, improvement of the state, transformation of the country, ecosystem, self-government.
Мир стремительно трансформируется и уже вступил в новый этап развития – это отмечают специалисты и лидеры самых разных стран. Специалисты McKinsey считают, что третий этап послевоенного развития «Эпоха рынков» завершился в 2020 г. [1]. Мир становится многополярным, во многом благодаря активизации и решимости России остановить экспансию США через Украину и СНГ, противостоять противодействию СВО и экономической войне со стороны объединенного Запада, что «является отправной точкой в зарождении и утверждении на земле нового мирового порядка, знаменующего новую эпоху в историческом развитии человечества» [2]. При этом З. Бжезинский и Г. Киссинджер считают, что США упустили свой шанс остаться лидером глобального развития. Владимир Путин и Си Цзиньпин также отмечают наступление нового этапа развития мира.
Наступает новый этап развития России, требующий совершенствования государства. Этап восстановления государства российского завершен – восстановлена боеспособность армии, ОПК. Сформирован новый облик торговли и системы снабжения населения, укрепился российский бизнес, занявший свое место в цепочках поставок и добавленной стоимости. В настоящее время Россия входит в качественно новый этап технологического развития, и основное содержание данного этапа – достижение технологического суверенитета страны [3].
Этап совершенствования государства начинается в условиях проведения СВО и беспрецедентного санкционного давления Запада, которые в совокупности обходятся России в 5-6% годового валового продукта. Санкции становятся инструментом борьбы за лучшее будущее на новых этапах мирового развития и отражают конкурентную борьбу между странами за мировоззрение, за признание международного сообщества, которая приобретает стратегический характер. Это означает, что санкции против России будут ужесточаться.
Многие проблемы еще остаются, а исходное скромное положение – по мнению зарубежных специалистов высшее образование России занимало 35 место [4], в сфере цифровых технологий Россия занимает место в начале пятого десятка [5-7]:
Общий рейтинг World Digital Competitiveness Ranking 2021 г.: 42 (Знания – 24;
Технология – 48; Готовность к будущему – 47);
Рейтинг Networked Readiness Index (NRI): 40 (Технология – 35; Люди – 23;
Управление – 43; Влияние — 69);
Уровень развития электронного правительства ООН (UN E-Government Survey 2022): Россия (EGDI rank) – 42.
Россия в этих условиях обречена как на разработку глобально значимого проекта национального развития, привлекательного для международного сообщества и потенциальных стран-партнеров, так и на незамедлительное совершенствование системы управления. Причем применение традиционных решений и повторение путей развития других стран не позволит достичь необходимых результатов в крайне ограниченные сроки: использованием новейших интеллектуальных и цифровых технологий становится необходимостью для устойчивого движение в благоприятное будущее страны.
На заседании Совета по стратегическому развитию и нацпроектам 15 декабря 2022 года президент Владимир Путин поставил задачу повысить качество госуправления с помощью больших данных. Он обратил внимание на развитие такой модели управления в здравоохранении, образовании, ЖКХ [8].
Необходимость и оценка перспектив повышения эффективности государственного управления стала основанием перехода Правительства РФ от модели на основе рекомендаций экспертов к новой модели государственного управления, основанной на принятии решений, исходя из достоверных данных от первоисточников [9]: «как перестроить модель управления, чтобы она эффективно работала на повышение качества жизни каждого человека в стране… Не ломать то, что работает, а по сути – создать платформенную модель государственного управления» (М. Мишустин).
Во внимание принимаются изменения ситуации, отклонения от планов и прогнозов. Изменения направлены на дебюрократизацию и решение проблемы, когда невозможно или добиться выделения бюджетных средств на нужный социальный объект в регионе, или его реализации. В правительстве уже действует координационный центр, который в круглосуточном режиме работает с информацией на местах и мониторит исполнение поручений президента [10].
Определенные риски сохраняются: люди не всегда понимают, что за данные они получают и как с ними работать. сложно прогнозировать развитие ситуации в кризисные моменты, на основе первичной информации можно не всегда правильно интерпретировать процессы, которые идут в экономике.
Наша система управления фрагментирована: управление по сферам деятельности распределено по ведомствам, и они в соответствии со своими интересами управляют, и со стратегическими последствия этого мы встречаемся каждый день: выламываемые добротные бордюры из находящегося в хорошем состоянии асфальта – лучше лишний раз заработать на объемах работ, получив деньги из бюджета, чем править строчки в ценниках – ФЭРах и ТЭРах; раскрытые окна зимой, неработающая автоматика и завышка температуры обратного теплоносителя; три системы теплосчетчиков, охватывающих весь город, в котором отклонения от проектной нагрузки имеют 2% жилых зданий; полгорода продвигается в среднем два часа в день от компьютера к компьютеру, обеспечивает работой и дополнительными рабочими местами транспортный комплекс столицы, а также спрос на электроэнергию. Успешный молодой юрист объясняет, что ездить необходимо, поскольку руководство теряет «чувство управления». Что невозможно проверить через видеосвязь и электронную почту – чувство частей тела!?
Формирование целостности управления в условиях становления сложных экономических систем, цифровых платформ и искусственного интеллекта связано с выходом за рамки использования простейшей комбинации механизмов общественной координации (МОК) – иерархии и рынка. Проектное управление позволяет использовать дополняющие или замещающие проекты, использующие как другие традиционные МОК гетерархию и культуру, так и новые социо-электронные МОК, к которым относятся электронные социальные сети, блокчейн, интеллектуальные системы оценки и подготовки управленческих решений, использование искусственного интеллекта, в том числе генеративного (ГИИ), использующий технологии общего назначения GPT-4 [11] и интегрированного совместно обучаемого человеческого и искусственного интеллекта (ЧИИ) и другие.
Единство управленческой системы, ее целостность предполагает согласованное управление развитием и устойчивостью процесса развития, а также согласованную деятельность органов управления. Эти проблемы широко обсуждались на совещании Президентского совета по самоуправлению, которое прошло 20 марта 2023 г. [12].
Такая согласованность, «слаженность» может достигаться за счет мягкой конкуренции проектов, сохраняющей конкурентную среду. При этом проекты могут быть ориентированы на преимущественное использование разных МОК – достигается системная целостность разнообразия. Другой подход достижения целостного единства реализуется за счет наделения определенными полномочиями научного сообщества, некоммерческих организаций, институтов гражданского общества в сфере их эффективной деятельности. Привлечение научного и гражданского сообщества к разработке проектов и стратегий, а бизнеса – к со-инвестированию и реализации проектов развития позволяет снизить нагрузку на органы управления, которые могут концентрироваться на повышении качества аналитических процессов принятия управленческих решений и организации взаимодействия всех агентов развития и безопасности. Проекты и программы современной версии реализации самоуправления способствуют притяжению талантливых людей, формированию новых точек роста, объединению и самореализации граждан, продвижению их инициатив и формированию кадровой основы самоуправления [12]. Муниципальные штабы, организованные во всех регионах по примеру Центров управления регионами, обеспечивают сотрудничество органов местного самоуправления и волонтёрских организаций.
Вовлечение граждан в процесс создания лучшего будущего через местное самоуправление позволяет использовать таланты и способности всего населения за счет интеграции в рамках единого процесса создания общего лучшего будущего. Самоуправление позволяет найти подход к каждому человеку и использовать его таланты и способности в интересах страны в соответствии с его интересами, т.е. является основой формирования целостной экосистемы страны.
Цифровое голосование населения позволяет не просто активизировать опросы населения по целесообразности реализации тех или иных муниципальных, региональных и федеральных проектов, но также учитывать при голосовании уровень знаний каждого в локальных областях знаний – сформировать «квалифицированный краудсорсинг». Для отслеживания непрерывного развития пространства знаний необходимо развитие систем динамических онтологий для каждой из локальных областей знаний, выделяемых по особенностям способов и методологий получения знаний. Формирование гражданского общества – это непрерывное инклюзивное образование всех граждан, способных делать квалифицированные оценки происходящего и ожидаемых результатов деятельности.
Система заранее развернутых муниципальных кризисных центров позволяет консолидировать специалистов, требуемых для ликвидации конкретных аварийных и кризисных ситуаций, поддерживающих деятельность органов власти. Это обеспечивает устойчивость управления и развития управляемых систем в условиях суперпозиции любых быстро развивающихся нештатных ситуаций, в т.ч. пандемии и стихийных бедствий.
Эффективность деятельности и взаимодействия самоуправления могут быть существенно повышены, если развернуть систему статистики в систему моделей агентов развития на основе собираемых и используемых статистических данных. При этом автоматически корректируется набор требуемых и собираемых показателей, а наличие интегрированного мультимодельного комплекса цифровых двойников позволяет промоделировать связи агентов и их взаимодействие, финансовые и товарные потоки, оценить риски и смягчить их последствия за счет моделирования разнообразных ситуаций и режимов. Процесс согласования решений разных уровней власти приобретает системный и научно обоснованный характер с учетом последствий принимаемых решений для всех ее уровней и агентов вместо «истины по должности». В соответствии с развитием инфраструктуры проработка активизации внутри– и межрегиональных связей позволяет с учетом территориальной связанности добиться эффективного взаимодействия и связности экономик.
Список источников:
1.Chris Bradley et al. On the cusp of a new era? / Discussion paper — McKinsey Global Institute, October 2022, 44 p.
2.Новый мировой порядок — [электронный ресурс] – URL: https://kprf121.ru/novyj-mirovoj-poryadok/ (дата доступа 30.04.2022)
3. Андрей Белоусов: Россия входит в новый этап технологического развития — [электронный ресурс] – URL: http://government.ru/news/48329/ (дата доступа 30.04.2022)
4. U21 Rankings — [электронный ресурс] – URL: https://universitas21.com/what-we-do/u21-rankings/u21-ranking-national-higher-education-systems-2020/comparison-table (дата доступа 30.04.2022)
5. IMD WORLD DIGITAL COMPETITIVENESS RANKING 2021 – IMD World Competitiveness Center, 2021, 186 p.
6. Network Readiness Index 2022 Russian Federation — [электронный ресурс] – URL: https://networkreadinessindex.org/wp-content/uploads/reports/countries/russian-federation.pdf (дата доступа 30.04.2022)
7. E-Government Survey 2022. The Future of Digital Government – New York, UN Department of Economic and Social Affairs, 2022 – 311 p.
8. Заседание Совета по стратегическому развитию и национальным проектам — [электронный ресурс] – URL: http://kremlin.ru/events/president/news/70086 (дата доступа 30.04.2022)
9. Мишустин: Власти РФ переходят к новой модели госуправления -[электронный ресурс] – URL: https://rg.ru/2023/04/26/mishustin-vlasti-rf-perehodiat-k-novoj-modeli-gosupravleniia.html (дата доступа 30.04.2022)
10. Эксперты оценили анонсированную Мишустиным новую модель госуправления — [электронный ресурс] – URL: https://www.vedomosti.ru/politics/articles/2023/04/26/972717-eksperti-otsenili-mishustinim-model-gosupravleniya (дата доступа 30.04.2022)
11. GPT-4: Чему научилась новая нейросеть, и почему это немного жутковато – [электронный ресурс] – URL: https://habr.com/ru/companies/ods/articles/722644/ (дата доступа 30.04.2022)
12. Заседание Совета по развитию местного самоуправления — [электронный ресурс] – URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/70959 (дата доступа 30.04.2022)
*** *** *** *** ***
УДК338.2
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ Ирина Андреевна,
доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры «Государственное и муниципальное управление»,
Факультет «Высшая школа управления»
Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Москва
irozhdestv@gmail.com
ROZHDESTVENSKAYA Irina Andreevna,
Doctor of Economics, Professor, Department of State and Municipal Governance, Faculty «Higher School of Management»
Financial University under the Government of Russian Federation,
Moscow
CТАНДАРТЫ В УПРАВЛЕНИИ УМНОЙ ГОРОДСКОЙ СРЕДОЙ
Аннотация. В статье рассматриваются вопросы реализации проектов по формированию «умной» городской среды с учетом изменения содержания базовых и дополнительных требований к цифровой трансформации городского хозяйства в рамках ведомственного проекта «Умный город». Дается анализ обновленного стандарта «Умный город» и связанные с ним меры по координации с другим стандартами и рациональному использованию финансовых ресурсов смежных проектов и программ по развитию устойчивой городской среды.
Ключевые слова: городская среда, умные города, стандарты, координация, финансирование.
THE STANDARDS IN THE SMART CITY ENVIRONMENT DEVELOPMENT
Abstract. The article deals with the projects’ implementation for the formation of a «smart» urban environment, taking into account changes in the content of the basic and additional standards for the digital transformation of the urban economy within the framework of the «Smart City» project. An analysis of the updated Smart City standard and related measures for coordination with other standards and rational use of related projects’ financial resources for the sustainable urban environment development is given.
Keywords: urban environment, smart cities, standards, coordination, financing.
Современные цифровые технологии активно проникают во все сферы жизнедеятельности современного города, формируя качественно новый уровень состояния городской среды, обеспечивая условия для устойчивого и безопасного развития города, роста качества жизни населения. Проводимые преобразования должны быть комплексными, включать не только приобретение техники для новых технологий, но охватывать маркетинг новых сервисов, механизмы информационных взаимодействий администраций и потребителей, требуемые преобразования в инфраструктуре, подготовку кадров и инструментария для мониторинга и оценка динамики происходящих изменений в различных сферах жизни города [1, 2].
Вопросам изучения теоретических основ и прикладных аспектов перехода на умные технологии в управлении современными городами уже не одно десятилетие посвящены работы многих отечественных и зарубежных исследователей и профильных научных центров, отражающих динамику направлений и приоритетные области изучения «умных» городов во всем их многообразии и противоречивости развития [3, 4]. Одним из таких направлений исследований и прикладных разработок выступает формирование и внедрение в широкую практику управления умными городами системы стандартов [5,6].
Уже накоплен и достаточно отражен в научных публикациях опыт использования международных и национальных стандартов в управлении формированием и развитием «умных» городов [7, 8]. Следует отметить, что Москва в 2021 году успешно прошла сертификацию Международного совета данных о городах (World Council on City Data, или WCCD) по двум международным стандартам. Столица получила сертификаты соответствия требованиям «умного» города: (1) «Устойчивое развитие сообществ – показатели городских услуг и качества жизни» (ISO 37120, 2014 год), (2) «Устойчивые города и сообщества – показатели для умных городов» (ISO 37122 2019 год). Важно подчеркнуть, что если сертификат первого из этих стандартов имеют уже более сотни мировых мегаполисов, то на соответствие второму из упомянутых выше стандартов – ISO 37122, могут претендовать лишь те мегаполисы, где работают «умные» технологии повышения качества жизни горожан по 19 блокам и более 180 параметрам (экология, безопасность, медицина и др.). В настоящее время этот стандарт на соответствие подтвердили, включая Москву, только десять мегаполисов мира [9].
Важность и масштабность цифровой трансформации городского пространства находит отражение в стратегических, программных и проектных документах, содержащих главные приоритеты будущего устойчивого развития страны. В России начиная с 2018 года реализуется ведомственный проект цифровизации городского хозяйства «Умный город», охватывающий 213 городов с численность жителей более 100 тысяч человек, города-пилотами из 47 регионов. В уточненном в конце декабря 2021 года паспорте ведомственного проекта «Умный город» указывается целевая установка, в соответствии с которой к 2024 году по сравнению с 2018 годом индекс цифровизации городского хозяйства в российских регионах повысится на 30%, соответственно доля жителей, принявших участие в решении вопросов городского развития с помощью цифровых технологий, возрастет до 40%. [10].
Утвержденная Минстроем РФ концепция цифровизации городского хозяйства «Умный город» [11] указывает на ряд возможных рисков и ограничений в процессе ее реализации, среди которых указывается, с одной стороны, на отсутствие современных стандартов, а с другой стороны, на территориальную неоднородность городских пространств, что обусловливает большие сложности, а подчас и невозможность прямой диссеминации и тиражирования практических решений, которые во многом должны быть уникальны в силу необходимости учета специфики (климатические условия, ресурсная обеспеченность, национально-культурные особенности и т.п.) конкретного города.
Важным вопросом реализации упомянутого ведомственного проекта является регулирование процесса цифровой трансформации городов на базе стандарта «Умный город», который является рамочным документом и нацеливает города на цифровую трансформацию городского хозяйства и систем управления по комплексу целевых мероприятий. Принятый Минстроем России в 2021 году обновленный вариант стандарта «Умного города» изменен как по архитектуре и ее содержательному наполнению, так и по статусу заявленных показателей (региональный и муниципальный уровень). В первоначальной версии стандарта от 2018 года содержалось восемь направлений, а в версии 2021 года – уже восемнадцать блоков. К существовавшим ранее разделам по цифровизации ЖКХ и городских услуг добавлены блоки по цифровизации в сфере образования, здравоохранения, культуры, спорта, экологии, молодежной политики. Кроме того, стандарт разделен на две части: целевые (базовые) показатели, включающие 47 показателей и дополнительные показатели, включающие 21 показатель [12].
Отметим, что руководство Минстроя России разработало методические рекомендации для расчета целевых показателей цифровизации городского хозяйства и ставит задачу перевода дополнительных показателей стандарта в ранг целевых уже к концу 2022 года на основе формирования специальной дорожной карты. Новые показатели стандарта напрямую влияют на комфорт городской среды. Для обеспечения системного подхода к оценке ее качества в стандарте предусмотрено два уровня оценки качества городской среды – муниципальный и региональный. Очевидно, что содержание обновленного стандарта учитывает вектор развития, который задают национальные проекты, и концентрируется на важнейших направлениях, повышая эффективность использования ресурсов.
Анализ показывает, что новый расширенный стандарт «Умного города» в значительной степени сформирован с учетом целевых показателей федеральных проектов, реализуемых по всем регионам и представляет собой по сути интегрированный показатель включающий совокупность показателей различных федеральных проектов, которые отражают практически все сферы городского пространства, затронутые в настоящее время цифровой трансформацией, и которые Минстрой России посчитал возможным включить в обновленный стандарт в соответствии с требованием времени.
Как показывает практика последних лет, современные технологические решения наиболее успешно реализуются в городах с населением от 1 млн человек и в малых городах (до 100 тыс. жителей), которые показали наибольший рост индекса IQ за последние три года. Планируется, что определение индексов будет производиться ежеквартально, а не раз в год. Данные будут аккумулироваться в ГАС «Управление» и на платформе «Умный город», охватывая все муниципальные образования уровня городского округа и муниципального района, а для городов разной численности (до 100 тыс.; 100-250 тыс.; 250 тыс. – 1млн; более 1 млн), что важно отметить, критерии оценки будут различаться.
Стандартизация развития городов пока не свободна от методических недостатков, основной из которых – отсутствие согласованности процессов их формирования и развития. Например, в стандарте «Умный город» нет блока «Безопасный город», хотя по аппаратно-программному комплексу (АПК) «Безопасный город» правительством уже утверждена концепция и создана нормативная база [13]. Безусловно, что обновление содержания стандарта «Умный город» потребует роста финансирования, которое по оценкам экспертов, составит не менее чем на 50%. Источники финансирования проекта всегда были ограничены, а сейчас эта проблема может только обостриться. Минстрой России рассматривает различные варианты привлечения средств, ведет работу по федеральной программе «Комфортная городская среда» с целью привлечь часть источников ее финансирования на решение задач «Умного города». Важнейшим ресурсом повышения эффективности реализации проекта «Умный город» является и использование методического и практического опыта, накопленного корпорацией «Росатом» в рамках реализованных ею проектов по формированию и развитию умной инфраструктуры в городах присутствия корпорации [14]. Таким образом, эффективное применение обновленного стандарта «Умный город» требует преодоления указанных трудностей, прежде связанных с недостаточной координацией деятельности различных ведомств в области развития комфортной устойчивой городской среды.
Список источников:
1. Цифровая стратегия на 2022-2025 оды. Программа развития ООН. URL: https://digitalstrategy.undp.org (дата обращения 24.04.2023)
2. Указ Президента РФ от 21.07.2020 N 474 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года». URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_357927/(дата обращения 24.04.2023)
3. Дрожжинов В.И., Куприяновский В.П., Намиот Д.Е., Синягов С.А., Харитонов А.А. Умные города: модели, инструменты, рэнкинги и стандарты. // International Journal of Open Information Technologies. Vol. 5, no.3, 2017. С. 19–46. ISSN: 2307-8162
4. Братарчук Т.В., Ламсков А.М. Особенности применения концепции «Умный город»: опыт Российской Федерации и зарубежных стран. // Самоуправление № 3 (131). 2022. С. 205–208.
5. Joss S., Cook M. & Dayot Y. (2017) Smart Cities: Towards a New Citizenship Regime? A Discourse Analysis of the British Smart City. Standard // Journal of Urban Technology, Vol. 24, Is. 4, P. 29–49. URL: https://www.tandfonline.com/doi/pdf/10.1080/10630732.2017.1336027?needAccess=true/ doi: 10.1080/10630732.2017.1336027 (дата обращения 24.04.2023)
6. Abu-Rayash A., Dincer I. Development and application of an integrated smart city model. HELIYO, March 08, 2023. DOI: https://doi.org/10.1016/j.heliyon.2023.e14347. (дата обращения 24.04.2023)
7. Hajek P., Youssef A., Hajkova V. Recent developments in smart city assessment: A bibliometric and content analysis-based literature review. // Cities, vol.126,103709. 2022. URL: https://www.sciencedirect.com/science/article/abs/pii/S0264275122001482. doi: 10.1016/j.cities.2022.103709 (дата обращения 24.04.2023)
8. Камолов С.Г., Рождественская И.А., Мартынова В.Д. Перспективы разработки и внедрения стандартов умных городов в Российской Федерации//Международная экономика. 2022. № 5. С. 360–374.
9. Устойчивый город: Москва получила сертификаты соответствия международным стандартам ISO. URL: https://www.mos.ru/mayor/themes/16299/7373050/ (дата обращения 24.04.2023)
10. Паспорт ведомственного проекта «Умный город». Приказ Минстроя России от 27.12.2021 г. № 1014/пр. URL: https://russiasmartcity.ru/documents (дата обращения 24.04.2023)
11. Концепция проекта цифровизации городского хозяйства «Умный город». Приказ Минстроя России от 25.12.2020 N 866/пр. URL: https://online.consultant.ru (дата обращения 24.04.2023)
12. Перечень базовых и дополнительных показателей цифровизации городского хозяйства — Стандарт «Умного города». Приказ Минстроя России от 11 мая 2022 г. № 357/пр. URL: https://russiasmartcity.ru/documents (дата обращения 24.04.2023)
13. Что такое безопасный город? URL: https://mchs.gov.ru/deyatelnost/press-centr/novosti/1424841 (дата обращения 24.04.2023)
14. Цифровые технологии для города и региона. URL: https://https://www.rusatom-utilities.ru/activities/tsifrovye-tekhnologii/dlya-goroda-i-regiona (дата обращения 24.04.2023)
*** *** *** *** ***
УДК: 340.13
СИБИРЯЕВ Алексей Сергеевич,
кандидат политических наук, доцент кафедры
«Государственное и муниципальное управление», Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации,
Москва
gimu09@mail.ru
SIBIRYAEV Alexey Sergeevich,
PhD in Politic, Associate Professor of the Department of «State and Municipal Management»
Financial University under the Government of the Russian Federation,
Moscow
О НЕКОТОРЫХ ПРОБЛЕМАХ РАЗВИТИЯ ТЕРРИТОРИЙ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ОКРУГА В КОНТЕКСТЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО И МУНИЦИПАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ
Аннотация. В статье приведен анализ проблем развития территорий Дальневосточного федерального округа и выделены основные направления развития данного округа. Автор приходит к выводу о том, что частные ТОСЭР показывают лучшие результаты по сравнению с государственными. Одновременно с этим видится необходимым изменение федеральной политики по государственному финансированию создания инфраструктуры ТОСЭР к снижению рисков осуществления инвестиционной и хозяйственной деятельности.
Ключевые слова: государственное и муниципальное управление, территории опережающего социально-экономического развития, федеральный округ, муниципальный район, стратегическое развитие.
SOME PROBLEMS OF DEVELOPMENT OF FAR EASTERN FEDERAL DISTRICT TERRITORIES IN THE CONTEXT OF STATE AND MUNICIPAL ADMINISTRATION
Abstract. The article provides an analysis of the development problems of the territories of the Far Eastern Federal District and highlights the main directions of development of this district. The author comes to the conclusion that private PSEDAs show better results compared to state ones. At the same time, it seems necessary to change the federal policy on state financing of the creation of the TASED infrastructure to reduce the risks of investing and economic activities.
Keywords: state and municipal administration, territories of advanced socio-economic development, federal district, municipal district, strategic development.
Придерживаясь принятой в Федеральном законе No 172-ФЗ классификации в системе стратегического планирования Дальневосточного федерального округа можно выделить несколько уровней стратегических документов федерального, регионального и местного значения, формирующих систему долгосрочных приоритетов, целей и задач государственной и муниципальной политики развития рассматриваемых территорий. [1]
Так система стратегического планирования развития Дальневосточного макрорегиона на федеральном уровне включает в себя две составляющие:
А) стратегические документы, принятые в рамках целеполагания, прогнозирования и программирования и непосредственно направленные на развитие Дальнего Востока, включая как стратегическое развитие всего Дальневосточного макрорегиона, так и отдельных, входящих в него территорий;
Б) стратегические документы, принятые в рамках целеполагания, в том числе по отраслевому и территориальному принципу, затрагивающие отдельные составляющие развития Дальневосточного федерального округа.
Оценка эффективности осуществления стратегического планирования на территории Дальневосточного федерального округа показывает наличие следующих проблем как в части правового регулирования системы и порядка подготовки стратегических документов, так и в части их содержательного наполнения.
Проблематика правового регулирования системы организации, порядка подготовки и контроля реализации стратегических документов по развитию Дальнего Востока включает в себя следующие пункты:
1) Действующая на федеральном уровне система правового регулирования порядка подготовки стратегических документов не обеспечивает возможности для субъектов Дальневосточного федерального округа по реальному участию в формировании документов стратегического планирования по вопросам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, реализуемых на определенных территориях. Иными словами,
данное право носит, как правило, декларативный характер, а какие-либо правовые механизмы для его реализации в действующем законодательстве о стратегическом планировании отсутствуют, что приводит к формированию стратегий развития Дальнего Востока на федеральном уровне вне реального участия субъектов дальневосточного макрорегиона.
2) Федеральная система регулирования порядка подготовки стратегических документов не предусматривает также специального порядка «горизонтального» стратегического планирования между субъектами Дальневосточного федерального округа в случае необходимости реализации ими совместных и инвестиционных проектов. Иными словами, отсутствует межрегиональное стратегическое планирование развития Дальнего Востока.
3) Имеются проблемы в существующем порядке согласования документов стратегического планирования федерального и регионального уровней, предусмотренного подпунктом 1 ст. 5 Федерального закона No 172-ФЗ. [1]
Так, согласно действующему законодательству, в настоящее время такое соответствие обеспечивается одновременно несколькими органами государственного управления исполнительной ветви власти (Министерство экономического развития Российской Федерации, Министерство Российской Федерации по развитию Дальнего Востока, Правительственная комиссия по вопросам социально-экономического развития и др.).
Таким образом, имеет место проблема раздвоенности полномочий в части согласования документов стратегического планирования федерального и регионального уровней, в условиях которой Министерство Российской Федерации по развитию Дальнего Востока обеспечивает такое согласование лишь в части проверки соответствия мероприятиям стратегии социально-экономического развития региона. Такой объем полномочий данного Министерства видится нам недостаточным.
При этом полномочия Министерства экономического развития Российской Федерации, Министерства Российской Федерации по развитию Дальнего Востока дублируются по различным вопросам, что порождает существенную неопределенность в управлении территориями Дальнего Востока.
Система регулирования организации и подготовки документов стратегического планирования развития Дальневосточного федерального округа, сложившаяся на региональном уровне, не учитывает создание на Дальнем Востоке территорий опережающего социально-экономического развития.
Создание таких территорий в настоящее время никак не связано с документами стратегического планирования регионального уровня несмотря на то, что создание таких территорий оказывает непосредственное влияние на показатели социально-экономического развития соответствующих
территорий, систему кластерного управления, рынок труда, инвестиционную активность и т.д. Иными словами, создание таких территорий должно отражаться в документах стратегического планирования соответствующих регионов ДФО, а их подготовка должна осуществляться с участием органов управления этими территориями. Однако в настоящее время Федеральный закон No 172-ФЗ и Федеральный закон No 473-ФЗ не синхронизированы в этой части друг с другом и не предусматривают формирования стратегий регионов Дальневосточного федерального округа с учетом размещения в них территорий опережающего социально-экономического развития. [1, 2]
Следует отметить также определенные пробелы в системе осуществления контроля за реализацией документов стратегического планирования развития Дальнего Востока.
Так, действующий Федеральный закон № 77 ФЗ «О парламентском контроле» не предусматривает специальных инструментов парламентского контроля за деятельностью Правительства Российской Федерации по развитию территорий Дальнего Востока. Между тем, парламентский контроль мог бы стать одним из инструментов, мобилизующих федеральные органы исполнительной власти к решению задач опережающего развития Дальнего Востока. [3]
Механизмами такого контроля могло бы стать, с одной стороны, обсуждение в рамках предварительного парламентского контроля разрабатываемых (изменяемых) документов стратегического планирования развития приоритетных территорий, содержащих описание существующей проблематики, определение целей и задач развития, а также обоснование необходимости и достаточности предлагаемых мероприятий, а с другой стороны, заслушивание ответов членов Правительства на вопросы представителей законодательной ветви власти о реализации мероприятий,
предусмотренных документами стратегического планирования, что говорит также о недостаточной системе контроля за реализацией документов стратегического планирования развития Дальнего Востока прежде всего на федеральном уровне.
В таких условиях, видится целесообразным рассмотрение возможности осуществления дополнительного к существующему парламентского контроля за реализацией стратегии социально-экономического развития дальневосточного макрорегиона, который мог бы стать одним из инструментов, мобилизующих федеральные органы исполнительной власти в том числе и даже в первую очередь отраслевые, к решению задач опережающего развития Дальнего Востока и других приоритетных территорий.
Основной проблемой содержательного наполнения стратегических документов по развитию Дальневосточного федерального округа регионального уровня выступает отсутствие у них необходимых признаков, позволяющих рассматривать их в качестве полноценных стратегических документов, содержащих систему долгосрочных приоритетов целей и задач развития, а также конкретных мероприятий. Большинство региональных стратегий развития Дальневосточного федерального округа носят декларативных характер и не предусматривают механизмов их реализации. Зачастую обозначаемые в региональных стратегиях направления развития соответствующей территории подменяются определением условий его развития. Иными словами, механизмы и инструменты реализации региональных стратегий развития Дальневосточного федерального округа заменяются общими положениями, за которыми отсутствуют конкретные направления действий.
Не менее важной проблемой содержательного наполнения стратегических документов по развитию Дальневосточного федерального округа регионального уровня является практически полное отсутствие в них конкретных положений о контроле и мониторинге за их реализацией, которые подменяются по существу только целями осуществления такого контроля или мониторинга, не определяя непосредственно порядка их осуществления.
Кроме того, текущая федеральная стратегическая политика развития дальнего Востока предполагает роль государства как распределителя доходов и главного инвестора в макрорегионе, а не как поставщика услуг для населения и субъектов предпринимательской деятельности. Вместе с тем, как показала практика колоссальная инвестиционная активность государства в регионе, осуществляемая за счет бюджетных средств, не создает сама по себе благоприятной среды для жизнедеятельности и предпринимательской инициативы. Иными словами, базовая стратегическая федеральная презумпция о том, что государственные инвестиции станут локомотивом роста, средством привлечения инвесторов и основным источником благосостояния населения не нашла своего практического подтверждения, отразившись лишь на возникновении в Дальневосточном федеральном округе колоссального кластера государственных активов, государственных компаний, государственных закупок, государственных институтов и т.д. [4, 5]
В таких условиях, представляется обоснованной переориентация роли государства на Дальнем Востоке с позиции ключевого инвестора на позиции провайдера услуг для населения и субъектов предпринимательской деятельности, то есть усиление управленческой, а не хозяйственно-инвестиционной функции государства, которая должна выражаться в упрощении административных процедур, сроков совершения необходимых действий, исключении барьеров при оказании государственных услуг и т.д., а не в выполнении роли инвестора, заказчика и владельца активов. Такая переориентация позволит учесть в стратегической политике развития Дальнего Востока имеющиеся особенности, характерные для стран с высокой долей рентных доходов, низким индексом экономической свободы и низким качеством развития институтов и сосредоточиться на развитии прежде всего этих показателей, а не на наращивании объёмов государственных инвестиций. [4, 5]
Федеральная стратегическая политика развития Дальнего Востока не предусматривает сокращения доли государственного сектора в экономике макрорегиона, сокращения объема государственных компаний и развития конкуренции, а напротив порождает увеличение объема государственной собственности, объемов государственных инвестиций, объемов государственных льгот и преференций, не всегда обоснованно отражающихся как на объемах расходов, так и доходов бюджетной системы. [4, 5]
Вместе с тем, как показывает международный опыт, опережающее развитие отдельных территорий без реального участия самих этих территорий в принятии решений не имеет благоприятных перспектив.
Федеральная стратегическая политика развития Дальнего Востока не предусматривает получения на системной основе обратной связи от населения, инвесторов и иных субъектов хозяйствования относительно степени удовлетворенности мерами государственной политики по развитию соответствующих территорий, а также по обязательному учету полученных результатов при корректировке и (или) совершенствовании документов стратегического планирования и механизмов их реализации.
Таким образом, в стратегическом планировании развития Дальнего Востока необходимы изменения не только в системе организации и порядке подготовки стратегических документов по развитию Дальневосточного федерального округа, но и новое стратегическое целеполагание, новые механизмы и способы его реализации.
Кроме того, отсутствие установленных плановых значений достижения целевых индикаторов и показателей развития в разбивке по годам реализации Нацпрограммы развития Дальнего Востока сделает невозможным проведение оценки степени и эффективности реализации Нацпрограммы. [4, 5]
Следует также отметить, что отдельное внимание при реализации Нацпрограммы необходимо уделить устранению существующих барьеров, сдерживающих достижение установленных целевых параметров развития Дальнего Востока, как административного (определение позиции региона в
отношении приоритетных мероприятий; контроль за проведением экспертиз со стороны субъекта; завышение и дублирование показателей; сокращение бюджетного финансирования; отток населения и пр.), так и организационного (например, размещение госзаказа; оценка количества, стоимости, целесообразности и этапов выполнения работ, исключение необходимости проведения дополнительных работ; оценка экономического состояния подрядной организации (исключение банкротства); расторжение договоров с подрядной организацией; сезонность работ, оценка возможности влияния погодных условий на выполнение работ при заключении контракта и пр.) характера.
В программе, по распространенному мнению экспертов, отсутствует информация, о мерах по улучшению экологической обстановки на Дальнем Востоке. Улучшение инфраструктуры, дорог, доступность медицины, улучшение жилищных условий не решат те проблемы, которые не отражены в Программе, но они есть.
В действующем законодательстве не решены вопросы взаимодействия муниципальных образований при создании ТОСЭР на территориях муниципий, имеющих двухуровневую структуру (муниципальный район – городское или сельское поселение), включая вопросы определения полномочий и особенностей осуществления в этом случае межбюджетных отношений.
В таких условиях видится целесообразным рассмотрение возможности переориентации ТОСЭР с государственного на частное финансирование, их создания с усилением в этих процессах региональных, а не федеральных властей. Как показывает мировая практика, частные ТОСЭР показывают лучшие результаты по сравнению с государственными. Одновременно с этим видится необходимым изменение федеральной политики по государственному финансированию создания инфраструктуры ТОСЭР к снижению рисков осуществления инвестиционной и хозяйственной деятельности.
Список источников:
1.Федеральный закон «О стратегическом планировании в Российской Федерации» от 28.06.2014 N 172-ФЗ (последняя редакция);
2.Федеральный закон «О территориях опережающего социально-экономического развития в Российской Федерации» от 29.12.2014 N 473-ФЗ (последняя редакция);
3.Федеральный закон «О парламентском контроле» от 07.05.2013 N 77-ФЗ (последняя редакция);
4.Барменкова Н.А., Сибиряев А.С. Наукограды как инновационный ресурс развития регионов: Монография. – М.: Издательство «Спутник+», 2019. – 215 С.
5.Система государственного управления инновационной политикой в России и за рубежом // Вестник Московского государственного областного института. Серия: История, философия, политология, право. 2015. Т. 1. № 1-1 (2015). С. 11.