ВЫПУСК № 3 (8) —  ОКТЯБРЬ 2022

 https://samupr.mosveo.ru/news/vypusk-№-3-8-oktyabr-2022

 

*  БОЛДЫРЕВ О. Ю., кандидат юридических наук, ассистент кафедры конституционного и муниципального права юридического факультета, МГУ имени М.В.Ломоносова,  Москва,

*   ЕЖОВА Л. А.,  ассистент и аспирант Департамента бизнес-информатики, Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Москва

* КАРЦЕВ Б. В., кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры «Государственное и муниципальное управление», Российская академия народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) при Президенте Российской Федерации, Владимирский филиал

+ КРЕТИНИН В. А., доктор экономических наук, профессор кафедры «Государственное и муниципальное управление»,заслуженный экономист России, ФГОБУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации» (РАНХиГС), Владимирский филиал, Владимир,

+ КАЛМЫКОВА  И. Ю., кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры «Государственное и муниципальное управление» Российская академия народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) при Президенте Российской Федерации, Владимирский филиал

 *  МАКСИМОВА Т. В., кандидат экономических наук, доцент, заведующая кафедрой «Экономика, финансы и управление,  Уральский филиал Финансового университета,Челябинск

+  ДУБЫНИНА А. В., кандидат экономических наук, доцент кафедры «Экономика, финансы и управление»,  Уральский филиал Финансового университета,Челябинск

+  КАЛМАКОВА Н. А., кандидат экономических наук, доцент кафедры «Экономика, финансы и управление»,  Уральский филиал Финансового университета,Челябинск

+ Климова О. Н., кандидат исторических наук, доцент кафедры «Экономика, финансы и управление» Уральского филиала Финансового университета при Правительстве РФ,Челябинск 

*  ПОПАДЮК Н. К., доктор экономических наук, доцент, профессор кафедры ГМУ факультета «Высшая школа управления», Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Москва

*   РАЗУМОВА Е. В., преподаватель кафедры «Государственное и муниципальное управление»,  Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Москва

 *  ТИТОВ В. В., кандидат политических наук, ведущий научный сотрудник департамента политологии,Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Москва

***   ***   ***   ***   ***

ВЫПУСК № 3 (8) —  ОКТЯБРЬ 2022

https://samupr.mosveo.ru/news/vypusk-№-3-8-oktyabr-2022

УДК 342

БОЛДЫРЕВ Олег Юрьевич,

кандидат юридических наук,

ассистент кафедры конституционного и муниципального права

юридического факультета, МГУ имени М.В.Ломоносова,

Москва,

oleg211291@bk.ru 

 

BOLDYREV Oleg Yurevich,

Doctor of Philosophy (Ph.D) in Law,

Assistant of the Department of Constitutional and Municipal Law
Faculty of Law, Lomonosov Moscow State University

Moscow,

 

О НЕКОТОРЫХ ТЕНДЕНЦИЯХ РЕФОРМИРОВАНИЯ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ

Аннотация. Хотя в Конституции изначально был заложен дисбаланс в системе сдержек и противовесов в пользу Президента, но сначала не было полного встраивания местного самоуправления в «вертикаль». В статье показано, что ситуация изменилась в 2000-е и 2010-е гг. И Конституционный Суд, выступавший защитником местного самоуправления, изменил свои позиции. Конституционная реформа 2020 г. и внесенный 16 декабря 2021 года в Государственную Думу законопроект № 40361-8 «Об общих принципах организации местного самоуправления в единой системе публичной власти» вписываются в указанные тенденции.

Ключевые слова: местное самоуправление, поселенческий принцип, участие органов государственной власти в формировании местного самоуправления.

 

SOME TRENDS IN REFORMING LOCAL SELF-GOVERNMENT

Abstract. Although the Constitution of Russia initially laid down an imbalance in the system of checks and balances in favor of the President, but at first there was no full integration of local self-government into the “vertical”. The article shows that the situation changed in the 2000s and 2010s. And the Constitutional Court, which previously acted as the defender of local self-government, changed its positions. The constitutional reform of 2020 and draft law No. 40361-8 “On the general principles of organizing local self-government in a unified system of public authority” submitted to the State Duma on December 16, 2021, fit into these trends.

Keywords: local self-government, settlement principle, participation of public authorities in the formation of local self-government.

 

Хотя в Конституции 1993 г. был заложен дисбаланс в системе сдержек и противовесов в пользу Президента [1], усиленный «компетенционной экспансией», поддержанной Конституционным Судом РФ [9], [11], но еще не было полного встраивания местного самоуправления в единую «вертикаль». Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 28.08.1995 № 154-ФЗ оставлял большое количество вопросов, касающихся организации местного самоуправления, на усмотрение субъектов РФ. Кроме того, местное самоуправление получало «защиту» Конституционного Суда РФ.

Так, в Постановлении от 24.01.1997 г. № 1-П Конституционный Суд установил, что региональный законодатель, изменяя виды муниципальных образований, не вправе прекратить сроки полномочий уже избранных органов местного самоуправления без учета мнения населения, причем, его адекватной формой учета является референдум [10]. А в Постановлении от 30.11.2000 №15-П [12] Конституционный Суд исключил возможность упразднения местного самоуправления на определенной территории и признал недопустимой передачу органам государственной власти полномочий по вопросам местного значения, так как это ограничивает самостоятельность местного самоуправления.

Однако в 2000-е и 2010-е гг. возникла тенденция отдаления муниципальной власти от населения и ее встраивания в «вертикаль». И Конституционный Суд изменил свои позиции и в одних случаях признал правомерность соответствующих изменений, а в других, отказавшись по формальным основаниям рассматривать их по существу, «своим молчаливым согласием фактически (не юридически) подтвердил конституционность оспариваемых законоположений» [8, 33].

Хотя в 2003 году перечень видов муниципальных образований стал исчерпывающе закрепляться на федеральном уровне, но дальнейшее регулирование территориальной организации местного самоуправления было «доверено» субъектам РФ (ст. 11-13.2 Федерального закона от 06.10.2003 № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»). Субъекты же оказались заинтересованы в укрупнении муниципальных образований (через объединение поселений и косвенное «преобразование» муниципальных районов в городские округа), что бросило вызов особо важной (как наиболее приближенной к населению [10]) поселенческой составляющей. Эта тенденция получила поддержку в правоприменительной практике (начиная с Решения Нижегородского областного суда от 5 марта 2012 г. по делу № 3-25/2012), но подверглась критике авторами, рассматривающими появление впоследствии «муниципальных округов», как попытку легализовать сомнительные «преобразования» муниципальных районов в городские округа [2].

Введение же городских округов с внутригородским делением – несмотря на, казалось бы, противоположную направленность (переход к двухуровневости) – также привело к тому, что «население отстранено от осуществления местного самоуправления еще больше, чем до внесения соответствующих изменений в законодательство» [8, 33] (как показала практика Челябинска, Самары и Махачкалы, их представительные органы перестали избираться напрямую населением, и стали формироваться из состава представительных органов внутригородских районов). Таким образом, изменения территориальной организации местного самоуправления увеличило дистанцию между населением и органами местного самоуправления.

Реформы компетенции местного самоуправления также ограничили возможности граждан решать широкий круг вопросов на наиболее приближенном к населению уровне. Наряду с ограничением компетенции местного самоуправления появилась возможность «перераспределения полномочий», осуществляемого законами субъектов РФ. Отдалению власти от населения способствовали и реформы организационной модели местного самоуправления, коррелировавшие с тенденциями российской демократии, проявляющимися на разных уровнях публичной власти. Последовательно уменьшалась возможность использования императивных форм (Конституционный Суд признавал соответствующими Конституции ограничения круга вопросов, которые могут выноситься на референдум; ограничивал возможность отзыва депутатов и выборных должностных лиц лишь формальными нарушениями, установленными в судебном порядке), подменявшихся консультативными формами (нередко не обеспечивающими адекватный учет мнения населения: показательный пример – публичные слушания, в которых приняли участие всего 252 человека – ничтожная доля населения Челябинска, на которых было «учтено мнение населения» при его преобразовании в городской округ с внутригородским делением [5, 46-64]). И в целом, на протяжении ряда лет уменьшалась роль непосредственной демократии – в пользу демократии представительной, притом, что и последняя «выхолащивалась», что наглядно можно отразить в виде схемы: от выборов прямых – к косвенным выборам и «сити-менеджерам» [6]. Нормы, оформлявшие эту тенденцию, не были признаны Конституционным Судом неконституционными, хотя подверглись аргументированной критике в особых мнениях судей В.Г. Ярославцева, Г.А. Гаджиева [13] и А.Н. Кокотова [14].

Такие тенденции сложились к 2020 году. Происходящее с тех пор реформирование местного самоуправления продолжило указанные тенденции. Так, поправка к ст. 131 Конституции РФ упразднила поселенческую составляющую в качестве обязательной. Внесенный 16 декабря 2021 года в Государственную Думу законопроект № 40361-8 «Об общих принципах организации местного самоуправления в единой системе публичной власти» (далее – Законопроект) предполагает отказ от поселений в принципе (ст. 9). И хотя предполагается полный возврат исключительно к прямым выборам представительного органа (п.1 ст. 15), но он был возможен и в рамках сохранения двухуровневой модели (упоминавшиеся выше особые мнения судей В.Г. Ярославцева, Г.А. Гаджиева и А.Н. Кокотова).

Другая поправка к ст. 131 Конституции РФ установила, что «органы государственной власти могут участвовать в формировании органов местного самоуправления, назначении на должность и освобождении от должности должностных лиц местного самоуправления». Хотя Конституционный Суд признал и эту поправку не противоречащей главам 1, 2 и 9 Конституции РФ [7], представляется, что во многом она выхолащивает самостоятельность местного самоуправления, продекларированную в ст. 12 Конституции. Законопроект пошел еще дальше: в отношении главы муниципального образования не только сохраняется допустимость отхода от прямых выборов, но и допускается его «избрание» (фактически – назначение) представительным органом муниципального образования из числа кандидатов, представленных высшим должностным лицом субъекта Российской Федерации (выделено мною – О.Б.).

Законопроект предполагает одновременное усиление ответственности органов местного самоуправления, муниципальных депутатов и выборных должностных лиц местного самоуправления перед государственной властью и ее ослабление перед населением (так, ст. 41, исчерпывающим перечнем закрепляющая формы непосредственной демократии на муниципальном уровне, не упоминает такую форму как отзыв депутатов и выборных должностных лиц – хотя, как отмечал судья Н.В.Витрук в мнении к Постановлению Конституционного Суда РФ от 02.04.2002 № 7-П, «ответственность выборных должностных лиц местного самоуправления в виде их отзыва <…> вытекает из природы местного самоуправления» [3]).

Воздерживаясь от политических оценок, отметим, что указанные тенденции представляются рискованными и требующими осмысления [4].

Список источников:

1. Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность. М.: РЮИД «Сашко», 2000.
2. Баженова О.И. К проблеме реализации конституционного поселенческо-территориального принципа организации местного самоуправления. В защиту поселенческого начала // Местное Право. –2019. –№ 4, С. 25–52.
3. Болдырев О.Ю. Конституционная реформа в России: актуальность, реализация, перспективы. Часть 1. Государство по Конституции 1993 года: на бумаге и в жизни // Конституционное и муниципальное право. 2020. № 9, С. 3–8.
4. Болдырев О.Ю. Проект нового закона о местном самоуправлении без самоуправления // Конституционное и муниципальное право, 2022, № 2, С. 65–70.
5. Болдырев О.Ю. Реформа местного самоуправления в контексте общей конституционной реформы // Местное самоуправление в единой системе публичной власти: вектор и последствия конституционной реформы в Российской Федерации. Монография, коллектив авторов/ под общ. ред. Л.Т. Чихладзе, А.А. Ларичева, Е.Н. Хазова – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2020, С. 46–64.
6. Болдырев О.Ю. Тенденции российской демократии: от императивных форм к консультативным, от непосредственных к представительным, от выборов прямых к косвенным и «сити-менеджерам» / Местное самоуправление в Российской Федерации: новые возможности и вызовы современности / Под редакцией Б.С. Эбзеева, Л.Т. Чихладзе, Е.Н. Хазова. – М.: Издательство «Юнити-Дана», 2022.
7. Заключение Конституционного Суда РФ от 16.03.2020 № 1-З «О соответствии положениям глав 1, 2 и 9 Конституции Российской Федерации не вступивших в силу положений Закона Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти», а также о соответствии Конституции Российской Федерации порядка вступления в силу статьи 1 данного Закона в связи с запросом Президента Российской Федерации».
8. Костюков А.Н. Народовластие и местное самоуправление: конституционные проблемы реализации // Вестник Сибирского юридического института МВД России, 2018, № 4 (33), С. 30–37.
9. Постановление Конституционного Суда РФ от 31.07.1995 № 10-П «По делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 30 ноября 1994 г. № 2137 «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики», Указа Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. № 2166 «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта», Постановления Правительства Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. № 1360 «Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа», Указа Президента Российской Федерации от 2 ноября 1993 г. № 1833 «Об Основных положениях военной доктрины Российской Федерации»;
10. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 24 января 1997 № 1-П «По делу о проверке конституционности Закона Удмуртской Республики от 17 апреля 1996 года «О системе органов государственной власти в Удмуртской Республике»;
11. Постановление Конституционного Суда РФ от 11.12.1998 № 28-П «По делу о толковании положений части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации».
12. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2000 г. №15-П « По делу о проверке конституционности отдельных положении устава (Основного закона) Курской области в редакции закона Курской области от 22 марта 1999 г. «О внесении изменений и дополнений в Устав (Основной закон) Курской области».
13. Постановление Конституционного Суда РФ от 18.05.2011 № 9-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 1 части 4 и части 5 статьи 35 Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина Н.М. Савостьянова» и особые мнения судей В.Г.Ярославцева и Г.А.Гаджиева к нему.
14. Постановление Конституционного Суда РФ от 01.12.2015 № 30-П «По делу о проверке конституционности частей 4, 5 и 5.1 статьи 35, частей 2 и 3.1 статьи 36 Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» и части 1.1 статьи 3 Закона Иркутской области «Об отдельных вопросах формирования органов местного самоуправления муниципальных образований Иркутской области» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» и Особое мнение судьи А.Н.Кокотова к нему.

 

***   ***   ***   ***   ***

УДК 33

ЕЖОВА Лилия Альбертовна,
 ассистент и аспирант
Департамента бизнес-информатики, 

Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации,

Москва

EzhovaLi@yandex.ru

  

EZHOVA Lilia Albertovna,

Assistant and graduate student of the
 Department of «Business Informatics»,

Financial University under the Government of the Russian Federation,
Moscow

  

ПЕРСПЕКТИВЫ ЦИФРОВИЗАЦИИ СИСТЕМЫ ГОСУДАРСТВЕННЫХ И МУНИЦИПАЛЬНЫХ ЗАКУПОК

Аннотация. Государственные и муниципальные закупки являются важным звеном экономики Российской Федерации, так как предусматривают механизм взаимодействия государства с хозяйствующими субъектами. Более того, благодаря отдельным принимаемым в системе государственных и муниципальных закупок мерам возможно повышение доли субъектов инновационной деятельности или других участников рынка. В работе представлены перспективные направления использования цифровых технологий в закупочной деятельности, описаны элементы цифровизации государственных и муниципальных закупок. Особое внимание уделено вопросам приемки товаров, обеспечения прозрачности указанного механизма с помощью цифровых технологий в целях разрешения определенных проблем, существующих в настоящее время. Существенной нерешенной проблемой в государственных и муниципальных закупках представляется структура взаимодействия заказчиков и поставщиков, что демонстрирует актуальность активного внедрения цифровизации.

Ключевые слова: Государственные и муниципальные закупки, цифровые технологии, приемка, заказчик, информационная система, преимущества.

PROSPECTS FOR DIGITALIZATION OF THE PUBLIC AND MUNICIPAL PROCUREMENT SYSTEM

Abstract. State and municipal purchases are an important link in the economy of the Russian Federation, as they provide for a mechanism of interaction between the state and economic entities. Moreover, thanks to certain measures taken in the system of state and municipal procurement, it is possible to increase the share of subjects of innovative activity or other market participants. The paper presents promising areas for the use of digital technologies in procurement activities, describes the elements of digitalization of state and municipal procurement. Particular attention is paid to the issues of acceptance of goods, ensuring the transparency of this mechanism with the help of digital technologies in order to solve certain problems that currently exist. A significant unsolved problem in state and municipal procurement is the structure of interaction between customers and suppliers, which demonstrates the relevance of the active implementation of digitalization.

Keywords: State and municipal procurement, digital technologies, acceptance, customer, information system, advantages.

 

Цифровизация государственных и муниципальных закупок не обеспечивает моментальное разрешение сложившихся проблем в рассматриваемой сфере. При этом постепенное совершенствование существующих институтов в системе закупок позволяет повысить эффективность решаемых задач. Необходимо отметить, что государственные и муниципальные закупки решают важнейшие задачи государства, среди которых поддержание и сохранение материальных резервов страны на всех уровнях власти, а также обеспечение жизнедеятельности населения и обороны государства. Ключевой задачей механизма государственных закупок является удовлетворение потребностей государственных заказчиков максимально открытым и прозрачным способом.

В качестве перспективы использования цифровых технологий можно рассматривать процедуру приемки товаров, работ и услуг. Действующая система правового регулирования предусматривает возможность самостоятельной приемки результатов исполнения контракта, так и привлечение экспертов или экспертных организаций. Как подчеркивает О.А. Беляева, непосредственно под экспертом подразумевается лицо, имеющее соответствующую квалификацию в какой-либо области, которое привлекается для выработки суждений, а также заключений и определенных предложений [1]. В случае привлечения сторонних экспертов, с ними должны заключаться соответствующие государственные контракты. Представляется, что в качестве проблемы можно рассматривать отсутствие механизма взаимодействия сторон контракта в ходе исследования результатов экспертизы. Функционирование закупок в настоящее время не предполагает обязанности заказчика каким-либо образом предоставлять поставщику результаты проведенной экспертизы товара даже в случае привлечения сторонней организации. Наличие исключительно обязанности заказчика предложить поставщику участие в проведении экспертных мероприятий третьим лицом не может рассматриваться как отвечающее современным технологиям, в том числе ввиду возможной удаленность победителя закупки. В этой связи видится обоснованным установление обязательности публикации результатов экспертизы в рамках используемых ресурсов.

В свою очередь, если заказчик осуществляет экспертизу поставленного товара своими силами, то возникает ситуация, когда, по сути, приемка и экспертиза отождествляются, в связи с чем возникает вопрос о целесообразности закрепления различных процедур. Кроме того, цифровизация в рамках данного процесса может заключаться в обеспечении возможности взаимодействия между победителем закупки и заказчиком с использованием единой информационной системы, что позволит уменьшить время получения информации победителем закупки. В частности, указанное будет способствовать снижению вероятности злоупотребления заказчиками в ходе приемки товаров, работ или услуг.

Одним из недостатков в существующей системе приемки результатов контрактов обоснованно рассматривать механизм обеспечения исполнения контракта и обеспечение гарантийных обязательств. Несмотря на наличие целого ряда элементов, направленных на обеспечение достоверности подобной информации, в полной мере не выработан порядок обеспечения их подлинности. Так, Т.Г. Стрельченко отмечает тот факт, что последствием отсутствия возможности требовать соответствующие подтверждающие документы является различного вида нарушения победителями торгов в виде предоставления поддельных гарантий. Соответственно, для защиты от подобного рода нарушений требуются изменения в отечественном законодательстве. В частности, необходимо введение обязательного требования на размещение электронных копий гарантий на сайте государственных закупок. Естественно, это лишь частично поможет решению проблемы [4]. На наш взгляд, данная проблема должна регулироваться путем обязанности закрепления системы цифровых платформ, предусматривающих взаимодействия информационных систем и сервисов различных государственных органов и организаций, с целью обеспечения доступа к актуальной информации в сфере лицензирования и иных документов. Наиболее эффективной данная деятельность будет являться при учете ее подключения и взаимодействия с единой информационной системой в сфере закупок. Такая деятельность позволит частично снизить количество нарушений в сфере осуществления государственных и муниципальных закупок.

Немаловажным элементом всей системы государственных закупок являются закупки, направленные на обеспечение безопасности. Нельзя не отметить, что определенная специфика государственных контрактов в области обеспечения безопасности Российской Федерации вызвана приоритетностью указанной сферы для существования и функционирования государства в целом. При этом рассматриваемый вид государственных контрактов регламентируется статьями 109, 110 и 111 Федерального закона № 44-ФЗ. Соответственно, установлено право Правительства Российской Федерации закрепить перечень товаров, работ, а также услуг, включающихся в государственный оборонный заказ, при реализации которых исполнители не обладают правом отказа от заключения контракта.

Цена подобного контракта определяется в соответствии со статьей 22 Федерального закона № 44-ФЗ, предусматривающей 5 методов:

метод сопоставимых рыночных цен, то есть анализ рынка на предмет исследования цен на идентичные товары, работы или услуги;

нормативный метод, суть которого заключается в определении НМЦК на основе требований к закупаемым товарам, работам или услугам;

проектно-сметный метод, применяемый для заключения государственных контрактов в сфере строительства;

тарифный метод, который характеризуется применением соответствующих государственных тарифов на определенные товары, работы или услуги;

затратный метод, суть которого заключается в определении суммы НМЦК как суммы произведенных затрат и обычной для определенной сферы деятельности прибыли.

В настоящее время в сфере обороны страны и безопасности государства действует постановление Правительства Российской Федерации от 27.11.2017 № 1428 «Об особенностях закупки для нужд обороны страны и безопасности государства». При этом оно принято не в соответствии со статьей 110, а в порядке нормы статьи 111 Федерального закона № 44-ФЗ. Подобное регулирование означает наличия императивной обязанности исполнителя на заключение государственного контракта для обеспечения государственных нужд. Так, на сегодняшний день закреплен перечень заказчиков, при осуществлении закупок, которыми реализуются закрытые способы определения исполнителя, в него входят:

Министерство обороны РФ и подведомственные ему учреждения и предприятия;

Федеральная служба безопасности РФ, включая подведомственные ей учреждения и предприятия;

Служба внешней разведки РФ, в том числе подведомственные ей учреждения и организации.

Таким образом, продемонстрированные возможности использования цифровых технологий в ходе исполнения государственных и муниципальных контрактов способны качественным образом повысить добросовестность участников отношений в сфере закупок. В свою очередь, внедрение максимально доступных способов взаимодействия между заказчиком и предпринимателей обеспечивает не только их быстрое взаимодействие, но и позволяет в дальнейшем проанализировать принятые решения контрольными органами.

Список источников:

1. Беляева О.А., Михашин А.В. Цифровизация закрытых закупок для нужд обороны страны и безопасности государства: поиск оптимальных правовых решений // Право и цифровая экономка. 2019. № 1. С. 12–
2. Борисова В.В. Экосистема государственных закупок // Известия СПбГЭУ. 2020. №2 (122). С. 86–
3. Горячих М.В. Роль государственных услуг в развитии цифровой экономики // РППЭ. 2020. №2 (112). С. 32–
4. Стрельченко Т.Г. Проблемы организации государственных и муниципальных закупок // Дневник науки. 2018. №3(15). С. 32–

 

****   ****    ****    ****

УДК 352.075.1

КАРЦЕВ Борис Владимирович,

кандидат экономических наук, доцент,

доцент кафедры «Государственное и муниципальное управление»

Российская академия народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) при Президенте Российской Федерации,

Владимирский филиал

 ka-mo@rambler.ru

 

КРЕТИНИН Валерий Алексеевич,

доктор экономических наук, профессор кафедры «Государственное и муниципальное управление», , заслуженный экономист России, ФГОБУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации» (РАНХиГС), Владимирский филиал,  SPIN-код: 6287-0012,

 Владимир,

valeriy090550@gmail.com

 

КАЛМЫКОВА  Ирина Юрьевна,

кандидат экономических наук, доцент,

доцент кафедры «Государственное и муниципальное управление»

Российская академия народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) при Президенте Российской Федерации,

Владимирский филиал

 whiteraven33@yandex.ru

 

 KARTSEV Boris Vladimirovich,

Candidate of Economic Sciences, Associate Professor,

Associate Professor of the Department of State and Municipal Management

Russian Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA)

under the President of the Russian Federation, 

Vladimir branch

KRETININ Valery Alekseevich,

 Doctor of Economics ,Professor of the Department of State and Municipal Administration, Honored Economist of Russia, FSOBU HE «Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation»(RANEPA), Vladimir branch, SPIN-code: 6287-0012,

 Vladimir

 

KALMYKOVA Irina Yurievna,

Candidate of Economic Sciences, Associate Professor,

Associate Professor of the Department of State and Municipal Management

Russian Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA)

under the President of the Russian Federation, 

Vladimir branch

СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ МЕХАНИЗМОВ ГОСУДАРСТВЕННОГО И МУНИЦИПАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННЫХ ОГРАНИЧЕНИЙ И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЕЙ

 

Аннотация. В статье анализируются механизмы  государственного  и муниципального  управления в условиях современных ограничений и неопределенностей. Раскрыта высокая степень адаптивности к изменяющимся условиям, показаны зримые экономический и социальный эффекты.

Ключевые слова: национальная безопасность, инновационная политика, местное самоуправление, публичная власть, система публичной власти.

 

IMPROVING THE MECHANISMS OF STATE MANAGEMENT IN THE CONDITIONS OF MODERN CONSTRAINTS AND UNCERTAINTIES

 

Abstract. the article examines the mechanisms of state management in the conditions of modern limitations and uncertainties. A high degree of adaptability to changing conditions is revealed, a visible economic and social effect is shown.

Keywords: national security, innovation policy, local self-government, public power, public power system.

 

Современное развитие Российской Федерации происходит в условиях беспрецедентного влияния внешнего окружения на  национальную безопасность и территориальную целостность Российской Федерации. Это осуществляется посредствам введенных ограничений, проявляющихся в санкциях США и стран Европы против России, продолжения периода пандемии коронавируса.

Наблюдается замедление темпов работы отраслей экономики, финансовой системы, значительное снижение жизненного уровня населения, возможностей его доступа к качественным услугам образования, здравоохранения, приобретения жилья.

Исполнительные и представительные органы власти регионального и муниципального уровней переосмыслили свой подход к бизнесу в части обеспечения его устойчивости, налаживания партнерских связей. Многие предприниматели стали внимательнее относиться к людям, к трудовым коллективам. В сложных условиях меняется психология и поведение людей.

Трудно пока однозначно прогнозировать ситуацию до конца 2022 года с учетом проведения специальной военной операции по демилитаризации и денацификации Украины, однако, с учетом опыта можно сказать, что большую роль будут играть макроэкономические и политические условия, в том числе внешнеполитические. В этой ситуации предстоит больше думать о мерах государственной поддержки экономики, реализации эффективных инвестиционных проектов во всех сферах жизнедеятельности, устойчивом функционировании сельского хозяйства, чтобы на столе всегда был достаток.

Проведенный комплексный анализ государственного регулирования национальной экономики в условиях кризисов XXI века показал наличие общих подходов в реализации антикризисной политики, таких как регулирование ключевой банковской ставки, оказание финансовой помощи наиболее пострадавшим секторам экономики страны, поддержка покупательского спроса, посредством регулирования социальных выплат. Наряду с перечисленными мерами осуществлялось и специфичное антикризисное государственное воздействие в соответствии с теми «особенными» условиями, в которых протекал каждый из кризисов[4].

Таким образом, в условиях кризисов происходит усиление присутствия государства в экономике, его влияние на условия жизнедеятельности людей и функционирование бизнеса, но как видим, каждый кризис требует ситуационного подхода в выборе мер и процедур государственного регулирования.

Уроки кризисов позволяют использовать положительный опыт прошлого для построения перспектив развития государства, но вместе с тем каждый кризис имеет свои особенности и специфику, что требует поиска новых антикризисных решений и рецептов для регулирования экономики, соответствующих актуальной на данный период времени социально-экономической ситуации.

Усиление в условиях глобализации международной конкуренции, нестабильность внешнеполитической обстановки требуют кардинального изменения системы государственной поддержки инновационной деятельности и в стране, и в каждом ее регионе.

В настоящее время формируются новые механизмы государственной инновационной политики, направленной на эффективное развитие современных секторов исследований и разработок.

Основной целью Правительства РФ является эффективная поддержка системообразующих отраслей хозяйственного комплекса, работающих в системе импортозамещения, а также создание инновационных производств, обеспечивающих конкурентоспособность отечественной продукции.   Государственная поддержка инновационных процессов в Российской Федерации и в ее регионах призвана стимулировать развитие наукоемких производств, IT-сектора, прежде всего, хозяйствующих субъектов, осуществляющих НИОКР и внедряющих инновации в производство продукции, товаров и услуг, а также обеспечивать устойчивый экономический рост, экономическую и социальную безопасность страны и регионов[5]. Основные инструменты воздействия на сложившуюся ситуацию приведены в табл. 1.

Табл. 1.  Классификация стратегических целей и приоритетных направлений государственной инновационной политики

Основные цели	Главные  направления государственной инновационной политики в РФ
1	2
1.Повышение конкурентоспособности российской экономики в системе международного разделения труда и российских товаров на всех рынках.	1.Поддержка научных исследований в перспективных отраслях хозяйственной системы 2.Регулирование международных связей в сфере инновационной деятельности3.Развитие экспорта технологий
2.Модернизация технологического уклада экономики, развитие основных средств производства, внедрение новых современных технологий, обеспечение технологической безопасности,	1.Содействие разработке и реализации национальных проектов, территориальных программ поддержки инновационной деятельности межрегиональных программ.2.Создание современных нововведений, и превращение их в инновации. Создание системы государственных заказов на проведение инновационных разработок 3. Развитие государственной системы взаимодействия различных секторов науки, кооперации науки и производства в области инновационных разработок
3.Сохранение и эффективное использование человеческих ресурсов страны для создания национальной системы жизнеобеспечения и повышения качества жизни на основе современных достижений науки и техники	1.Кадровое обеспечение инновационной деятельности 2.Создание системы территориальных кластеров по этапам разработки и внедрения новой техники на базе научных достижений в различных секторах науки.3.Создание эффективной системы государственной поддержки инновационной деятельности в регионах
4.Создание институциональных условий для системного обеспечения эффективных технологий	1.Развитие современных подходов к изобретательской деятельности2.Совершенствование нормативно правовых условий для генерирования новых образцов.

Современные тренды совершенствования государственного и муниципального управления показывают необходимость развития современной модели института местного самоуправления[3].

На обсуждение выносятся важные и острые вопросы  изменения государственной политики в области местного самоуправления и перспектив его развития в контексте внесенных в Конституцию Российской Федерации изменений и дополнений[6]. Это также вопросы регулирования внутренних проблем, таких как:

-недостаточная гибкость территориальной организации местного самоуправления в местностях с низкой плотностью населения;

— формирование единого подхода к определению статуса административно-территориальных образований (город, городской поселок, сельский поселок, село, район и т.п.);

• исключение неопределенности полномочий органов местного самоуправления в области муниципального контроля и  статуса этих органов;

— ограниченное участие населения в решении важнейших вопросов организации местного самоуправления;

— недостаточная информированность деятельности органов местного самоуправления и др.

Не случайно теория и практика совершенствования деятельности в данной сфере направлены на устранение проблем:

1. Недостаточного согласования решения вопросов  органами МСУ и органами государственной власти.
2. Возможности неоднозначного толкования содержания полномочий МО.
3. Несоответствия ряда полномочий исторической природе МСУ.
4. Применения института перераспределения полномочий
5. Инвентаризации полномочий органов МСУ

В развитие этих вопросов регулирования  местного самоуправления, в конце 2021 г. был принят ряд нормативных правовых документов [1.2], которые, как предполагается, должны обеспечить  дальнейшее реформирование  МСУ в Российской Федерации. Провидены дополнительные исследования с выработкой конкретных рекомендаций по улучшению ситуации [6]

Таким образом, совершенствование государственного  и муниципального  управления в условиях современных ограничений и неопределенностей показывает высокую степень адаптивности, зримый экономический и социальный эффекты.

 

Список источников:

1. Федеральный закон от 21 декабря 2021 года № 414-ФЗ «Об общих принципах организации публичной власти в субъектах Российской Федерации». [Электронный ресурс] – режим доступа: //publication.pravo.gov.ru/ httpDocument/View/0001202112210031
2. Законопроект№ 40361–8 Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в единой системе публичной власти». / [Электронный ресурс] – режим доступа: https://sozd.duma.gov.ru/bill/40361-8
3. Карцев Б.В., Мусинова Н.Н. Современные тренды местного самоуправления в Российской Федерации. // Вестник университета (ГУУ). – 2020. – № 6. – С. 17–22.
4. Кайдашова, А.К. Антикризисная государственная поддержка бизнеса и населения: компаративный анализ [Текст] / А.К. Кайдашова, Е.Ю. Сизганова, А.А. Ашин // Экономика и предпринимательство. – 2021. – № 1(126). – С. 302-305. – DOI 10.34925/EIP.2021.126.01.056.
5. Кретинин В.А., Колесников А.В. Перевод экономики региона на инновационный путь развития. Монография. — Владимир, Собор, 2008. — 176 с.  ISBN5-94-002-783-6.
6. Государственное и муниципальное управление в условиях современных ограничений и неопределенностей:коллективная монография / рук. и отв. ред. д-р экон. наук, профессор, заслуженный экономист РФ, действительный государственный советник 1 класса В. А. Кретинин. – Владимир : Владимирский филиал РАНХиГС, 2022. — ISBN 978-5-907389-49-6. 383 стр.
7. Широков А. Н., Юркова С. Н, Местное самоуправление: большая реформа или упразднение. // Журнал Бюджет. – 2022. – № 1 (229). – С. 70–74.

 

****   ****    ****    ****

УДК 332.6

 

МАКСИМОВА Татьяна Викторовна,

кандидат экономических наук, доцент, 

и.о. заведующей кафедры Менеджмент»,

Южно-Уральский государственный университет,

Челябинск

maximova.tv@mail.ru

 

ДУБЫНИНА Анна Валерьевна,

кандидат экономических наук, доцент

кафедры «Экономика, финансы и управление», 

 Уральский филиал Финансового университета при Правительстве Российской Федерации,

Челябинск

ann-file@mail.ru

 

Калмакова Надежда Анатольевна,

кандидат экономических наук, доцент

кафедры «Экономика, финансы и управление», 

 Уральский филиал Финансового университета при Правительстве Российской Федерации,

Челябинск

nakalmakova@mail.ru

 

Климова Ольга Николаевна,

кандидат исторических наук, доцент

кафедры «Экономика, финансы и управление»

 Уральского филиала Финансового университета при Правительстве РФ,

Челябинск

olga200100@mail.ru

 

Maximova Tatyana Viktorovna,

candidate of economics, Associate Professor

 acting Head of the Department of «Management»,

South Ural State University

Chelyabinsk 

 

Dubynina Anna Valeryevna,

Candidate of economics,

 associate Professor of Economics, Finance and management

Ural Branch of the

Financial University under the Government of the Russian Federation, 

Chelyabinsk 

 

Kalmakova Nadezhda Anatolyevna,

candidate of economics,

 associate Professor of Economics, Finance and management

Ural Branch of the

Financial University under the Government of the Russian Federation, 

Chelyabinsk

 

 Klimova Olga Nikolaevna,

candidate of historical,

 associate Professor of Economics, Finance and management

Ural Branch of the

Financial University under the Government of the Russian Federation, 

Chelyabinsk

 

Разработка значений коэффициента К₁, учитывающего разрешенное использование земельного участка Уйского муниципального района Челябинской области

 

Аннотация. В статье проведена оценка коэффициента, учитываемого при расчете арендной платы за пользование земельными участками, расположенными на территории Уйского муниципального района Челябинской области, государственная собственность на которые не разграничена, и  земельными участками, которые находятся в собственности данного муниципального образования.

В связи с отсутствием единой и четкой методики расчета корректирующего коэффициента для определения суммы арендной платы за пользование земельными участками, расположенных на территории муниципального образования, государственная собственность на которые не разграничена, и земельными участками, находящимися в муниципальной собственности возникает объективная необходимость в совершенствовании методики определения арендной платы за использование земельных участков, учитывающей интересы и арендаторов, и муниципалитета как арендодателя за счет корректировки коэффициентов, не приводящих, с одной стороны, к ухудшению инвестиционного климата в Уйском муниципальном районе, обусловленного завышенной величиной рассчитанных коэффициентов, с другой стороны, к значительному снижению поступлений в бюджет за счет сдачи земельных участков в аренду.

Ключевые слова: арендная плата, земельные участки, корректирующий коэффициент, кадастровая стоимость, ставка арендной платы.

 

Development of the values of the coefficient K1, taking into account the permitted use of the land plot of the Uysky municipal district of the Chelyabinsk region

 

Abstract. The article evaluates the coefficient taken into account when calculating the rent for the use of land plots located on the territory of the Uysky municipal district of the Chelyabinsk region, state ownership of which is not delimited, and land plots that are owned by this municipality.

Due to the lack of a unified and clear methodology for calculating the correction coefficient for determining the amount of rent for the use of land plots located on the territory of a municipality, state ownership of which is not delimited, and land plots that are in municipal ownership, there is an objective need to improve the methodology for determining rent for the use of land plots, taking into account the interests and tenants, and the municipality as a lessor by adjusting coefficients that do not lead to, on the one hand, to the deterioration of the investment climate in the Uisk municipal district, due to the overestimated value of the calculated coefficients, on the other hand, to a significant decrease in budget revenues due to the leasing of land plots.

Keywords: rent, land plots, correction factor, cadastral value, rent rate.

 

Статья подготовлена по результатам научно-исследовательской работы в рамках выполнения муниципального контракта Уральского филиала Финансового университета при Правительстве РФ с МКУ «Комитет землеустройства и земельных отношений» Уйского муниципального района.

 

Земли в Российской Федерации, согласно ст.7 Земельного кодекса РФ, по целевому назначению подразделяются на следующие категории [2]:

1) земли сельскохозяйственного назначения;

2) земли населенных пунктов;

3) земли промышленности, энергетики, транспорта, связи, радиовещания, телевидения, информатики, земли для обеспечения космической деятельности, земли обороны, безопасности и земли иного специального назначения;

4) земли особо охраняемых территорий и объектов;

5) земли лесного фонда;

6) земли водного фонда;

7) земли запаса.

Земельные участки, находящиеся в пределах конкретного муниципального образования, делятся на участки в собственности лиц – хозяйствующих субъектов и участки, находящиеся в границах муниципалитета, государственная собственность на которые не разграничена. Соответственно, получаемый доход от земельных участков, также можно разделить на две составляющие:

— налоговые поступления от земельного налога,

— арендные платежи от сдачи земельных участков в аренду.

В Уйском муниципальном районе земельный налог регламентируется Решениями Советов депутатов сельских поселений: Аминевское, Беловское, Вандышевское, Кидышевское, Кумлякское, Ларинское, Масловское, Нижнеусцелемовское, Петропавловское, Соколовское, Уйское. Базой для расчета земельного налога является кадастровая стоимость земельного участка. Налоговые ставки устанавливаются каждым поселением в пределах своих полномочий.

Все поселения дифференцируют налоговые ставки в тройном разрезе. Причем, первый подпункт в основном касается земель сельскохозяйственного назначения, второй подпункт касается жилищного фонда и объектов жилищной инфраструктуры, и третий подпункт – это прочие земельные участки. Об этом говорит пункт 2 каждого Решения Совета депутатов сельских поселений в отношении земельных участков.

Конкретные ставки земельного налога в разрезе поселений представлены в табл.1.

 

Табл. 1.  Налоговые ставки земельного налога сельских поселений Уйского муниципального района

Поселение	Налоговая ставка, %
	Пп.2.1	Пп 2.2	Пп 2.3
Беловское	0,11	0,30	1,50
Нижнеусцелемовское	0,15	0,30	1,50
Кумляковское	0,10	0,30	1,50
Аминевское	0,15	0,30	1,50
Петропавловское	0,12	0,30	1,50
Уйское	0,20	0,20	1,50
Соколовское	0,20	0,20	1,20
Ларинское	0,08	0,30	1,50
Кидышевское	0,20	0,30	1,50
Масловское	0,10	0,30	1,50
Вандышевское	0,10	0,3	1,5

 

Из табл. 1 видно, что наибольший разброс ставок наблюдается по землям сельскохозяйственного назначения. Величина ставок варьирует от 0,08 до 0,20% при среднем значении 0,141%. Коэффициент вариации равен 0,327, что подтверждает, что разброс является существенным.

Отметим, что ст. 394 Налогового кодекса РФ по земельному налогу устанавливает следующие ставки:

1) 0,3% в отношении земельных участков:

— отнесенных к землям сельскохозяйственного назначения или к землям в составе зон сельскохозяйственного использования в населенных пунктах и используемых для сельскохозяйственного производства;

— занятых жилищным фондом и объектами инженерной инфраструктуры жилищно-коммунального комплекса;

— не используемых в предпринимательской деятельности, приобретенных (предоставленных) для ведения личного подсобного хозяйства, садоводства или огородничества;

— ограниченных в обороте в соответствии с законодательством Российской Федерации, предоставленных для обеспечения обороны, безопасности и таможенных нужд;

2) 1,5% в отношении прочих земельных участков.

Базой для исчисления арендной платы, также выступает кадастровая стоимость земельного участка.

Ставки арендной платы установлены в следующих пределах:

1) 0,07% – в отношении земельных участков общего пользования, не используемых для осуществления предпринимательской деятельности;

 

2) 0,3% – в отношении земельных участков:

а) отнесенных к землям сельскохозяйственного назначения или к землям в составе зон сельскохозяйственного использования в населенных пунктах и используемых для сельскохозяйственного производства;

б) занятых жилищным фондом и объектами инженерной инфраструктуры жилищно-коммунального комплекса;

в) предоставленных для ведения личного подсобного хозяйства, садоводства, огородничества, животноводства;

г) предназначенных для отдыха (рекреации), санаторной и курортной деятельности;

д) предназначенных для размещения объектов образования, науки, здравоохранения и социального обеспечения, физической культуры и спорта, культуры и искусства;

е) предоставленных на период строительства;

ж) предназначенных для эксплуатации гаражей граждан и их объединений;

з) предоставленных для эксплуатации объектов капитального строительства, предназначенных для хранения (стоянки) автомобилей и других мототранспортных средств;

 

3) 0,5% – в отношении земельных участков:

а) на которых расположены объекты незавершенного строительства;

б) решение о предоставлении которых для строительства было принято на основании решения о предварительном согласовании места размещения объекта в случае, если на таких участках расположены объекты незавершенного строительства, права на которые зарегистрированы в ЕГРН;

 

4) 1,5% – в отношении земельных участков, предназначенных для размещения объектов бытового обслуживания;

 

5) 3% – в отношении земельных участков:

а) предназначенных для размещения объектов торговли, общественного питания, гостиниц;

б) предназначенных для размещения административных и офисных зданий;

 

6) 2% – в отношении земельных участков:

а) предназначенных для размещения зданий, строений, сооружений промышленности, административных, офисных, производственных зданий, зданий, строений, сооружений материально-технического, продовольственного снабжения, сбыта и заготовок;

а-1) предоставленных для разработки недр (карьеров) и (или) нарушенных при пользовании недрами и подлежащих рекультивации;

б) иных земельных участков.

Таким образом, ставки дифференцированы по пяти видам от 0,07 до 3,0%.

Далее на рис. 1 и 2 представлено сравнение налоговых ставок земельного налога сельских поселений Уйского муниципального района, в разрезе земель сельскохозяйственного назначения и земель, занятых жилищным фондом, со ставками арендной платы в соответствии с Законом Челябинской области «О порядке определения размера арендной платы за земельные участки, государственная собственность на которые не разграничена, предоставленные в аренду без проведения торгов» № 257-ЗО от 24.04.2008 года.

На рис. 1 и 2 видно, что ставка земельного налога сельских поселений Уйского муниципального района в разрезе земель сельскохозяйственного назначения отличается (в меньшую сторону) от ставки арендной платы в пределах от 33,3 до 73,3%, что является значительной величиной. Тогда как налоговые ставки земельного налога сельских поселений Уйского муниципального района в разрезе земель, занятых жилищным фондом, отличаются от ставки арендной платы только по двум поселениям (Соколовское, Уйское).

 

Рис. 1.  Сравнение налоговых ставок земельного налога поселений Уйского муниципального района в разрезе земель сельскохозяйственного назначения

Рис. 2.  Сравнение налоговых ставок земельного налога поселений Уйского муниципального района, в разрезе земель занятых жилищным фондом

 

Закон Челябинской области № 257-ЗО предоставляет возможность муниципалитетам предпринять шаги по формированию доходной части бюджетов от поступления арендной платы за земельные участки. В частности, предусмотрено применять коэффициент К₁, учитывающий разрешенное использование земельного участка согласно сведениям, содержащимся в ЕГРН. Причем, размер коэффициента К₁ регламентируется в пределах от 0,1 до 20 в зависимости от видов разрешенного использования земельных участков.

Исходя из вышеизложенного, К₁ должен рассчитываться в соответствии с видом разрешенного использования земельного участка, согласно сведениям, содержащимся в ЕГРН. При этом Земельный кодекс РФ (ст. 7 п.2) гласит, что «…виды разрешенного использования земельных участков определяются в соответствии с классификатором, утвержденным федеральным органом исполнительной власти…» [2]. Соответствующий классификатор предусматривает 13 укрупненных групп видов разрешенного использования земельных участков [7].

Виды разрешенного использования земельных участков, указанные в Решении Собрания депутатов Уйского муниципального района № 74 от 06 июля 2016 года сформулированы таким образом, что характеризуют виды деятельности арендаторов, а не виды разрешенного использования земельных участков, указанных в Классификаторе. В Уйском муниципальном районе предусмотрено 38 видов деятельности арендаторов. Необходимо привести в соответствие виды разрешенного использования по Решению № 74 с видами разрешенного использования, указанными в Классификаторе.

В рамках настоящей работы для расчета значений коэффициента К₁ были введены следующие условия:

1) предложена группировка видов разрешенного использования земельных участков – в соответствии с Классификатором;

2) предлагаемые значения коэффициента приближены к уровню коммерческой привлекательности, потребительскому спросу на землю в рамках сельских поселений, развитию инфраструктуры, и призваны обеспечить максимальное поступление в бюджет арендных платежей при одновременном соблюдении экономически справедливого баланса интересов муниципалитета и арендаторов.

3) значения коэффициента К₁ были определены с учетом:

— статистических данных о динамике рентабельности продаж и активов организаций (без субъектов МСП) в разрезе видов экономической деятельности, публикуемых ФНС России на основании бухгалтерской отчетности за 2018–2020 годы;

— статистических данных о финансовых результатах прибыльных организаций, действующих на территории Уйского муниципального района.

Информация для анализа представлена в таблицах 2–11 в разрезе групп Классификатора. В каждой таблице подсчитано среднее значение рентабельности по группе. Среднее значение рассчитано без самого высокого и самого низкого значения в группе.

 

Табл. 2. Сельскохозяйственное использование

Наименование вида разрешенного использования земельного участка для осуществления экономической деятельности (согласно ОКВЭД-2)	Показатели рентабельности, %			Среднее значение рентабельности, %
	2018	2019	2020
1.1 Растениеводство	17,0	14,8	20,8	17,53
1.2 Выращивание зерновых и иных сельскохозяйственных культур	20,2	18,6	22,9	20,57
1.3 Овощеводство	17,0	14,8	20,8	17,53
1.4 Выращивание тонизирующих, лекарственных, цветочных культур	17,0	14,8	20,8	17,53
1.5 Садоводство	17,0	14,8	20,8	17,53
1.6 Выращивание льна и конопли	17,0	14,8	20,8	17,53
1.7 Животноводство	17,0	14,8	20,8	17,53
1.8 Скотоводство	17,0	14,8	20,8	17,53
1.9 Звероводство	17,0	14,8	20,8	17,53
1.10 Птицеводство	17,0	14,8	20,8	17,53
1.11 Свиноводство	17,0	14,8	20,8	17,53
Пчеловодство	20,2	18,6	22,9	20,57
1.13 Рыбоводство	54,0	62,7	52,2	56,3
1.14 Научное обеспечение сельского хозяйства	10,3	10,4	8,5	9,73
1.15 Хранение и переработка сельско-хозяйственной продукции	20,2	18,6	22,9	20,57
1.16 Ведение личного подсобного хозяйства на полевых участках	нет данных	нетданных	нетданных	нетданных
1.17 Питомники	17,0	14,8	20,8	17,53
1.18 Обеспечение сельскохозяйственного производства	17,0	14,8	20,8	17,53
1.19 Сенокошение	нет данных	нетданных	нетданных	нетданных
Итого среднее значение по группе сельскохозяйственное использование				18,14*

 

Табл. 3.  Общественное использование объектов капитального строительства

Наименование вида разрешенного использования земельного участка для осуществления экономической деятельности(согласно ОКВЭД-2)	Показатели рентабельности, %			Среднеезначение рентабельности, %
	2018	2019	2020
3.1 Коммунальное обслуживание	5,72	5,52	5,09	5,44
3.2 Социальное обслуживание	2,4	15,2	19,3	12,3
3.3 Бытовое обслуживание	нетданных	нетданных	нетданных	нетданных
3.4 Здравоохранение	10,4	9,8	9,9	10,03
3.5 Образование и просвещение	4,2	6,7	9,5	6,80
3,6 Культурное развитие	1,7	отрицат.	7,8	3,17
3.7 Религиозное использование	нетданных	нетданных	нетданных	нетданных
3.8 Общественное управление	2,4	15,2	19,3	12,3
3.9 Обеспечение научной деятельности	10,3	10,4	8,5	9,73
3.10 Ветеринарное обслуживание	нетданных	нетданных	нетданных	нетданных
Итого среднее значение по группе общественное использование				8,54

 

Табл. 4. Предпринимательство

Наименование вида разрешенного использования земельного участка для осуществления экономической деятельности (согласно ОКВЭД-2)	Показатели рентабельности, %			Среднее значение рентабельности, %
	2018	2019	2020
4.1 Деловое управление	15,9	13,7	24,3	17,97
4.2 Объекты торговли (торговые центры, торгово-развлекательные центры (комплексы)	7,3	6,4	5,1	6,27
4.3 Рынки	2,6	3,5	4,9	3,67
4.4 Магазины	2,6	3,5	4,9	3,67
4.5 Банковская и страховая деятельность	11,2	11,8	34,7	19,23
4.6 Общественное питание	7,1	5,9	отрицат.	4,33
4.7 Гостиничное обслуживание	7,1	5,9	отрицат.	4,33
4.8 Развлечение	1,7	отрицат.	7,8	3,17
4.9 Служебные гаражи	нетданных	нетданных	нетданных	нетданных
4.9.1 Объекты дорожного сервиса	5,7	5,3	3,3	4,89
4.10 Выставочно-ярмарочная деятельность	2,6	3,5	4,9	3,67
Итого среднее значение по группе предпринимательство				4,25

 

Табл. 5. Отдых (рекреация)

Наименование вида разрешенного использования земельного участка для осуществления экономической деятельности (согласно ОКВЭД-2)	Показатели рентабельности, %			Среднее значение рентабельности, %
	2018	2019	2020
5.1 Спорт	1,7	отрицат.	7,8	3,17
5.2 Природно-познавательный туризм	нет данных	нет данных	нет данных	нет данных
5.3 Охота и рыбалка	17,0	14,8	20,8	17,53

 

Табл. 6.  Производственная деятельность

Наименование вида разрешенного использования земельного участка для осуществления экономической деятельности (согласно ОКВЭД-2)	Показатели рентабельности, %			Среднее значение рентабельности, %
	2018	2019	2020
6.1 Недропользование	42,3	33,5	27,9	34,57
6.2 Тяжелая промышленность	9,4	10,3	11,5	10,40
6.3 Легкая промышленность,	8,0	7,2	11,0	8,73
6.3.1 Фармацевтическая промышленность	26,9	30,8	42,3	33,33
6.4 Пищевая промышленность	17,3	15,5	16,27	16,36
6.5 Нефтехимическая промышленность	14,5	13,8	9,27	12,52
6.6 Строительная промышленность	6,1	7,0	8,1	7,07
6.7 Энергетика	12,5	13,2	11,9	12,53
6.8 Связь	14,6	16,0	12,9	14,50
6.9 Склад	8,8	8,7	3,4	6,97
6.11 Целлюлозно-бумажная промышленность	28,1	19,0	15,6	19,9
6.12 Научно-производственная деятельность	10,3	10,4	8,5	9,73
Итого среднее значение по группе производственная деятельность				12,17

 

Табл. 7.  Транспорт

Наименование вида разрешенного использования земельного участка для осуществления экономической деятельности (согласно ОКВЭД-2)	Показатели рентабельности, %			Среднее значение рентабельности, %
	2018	2019	2020
Железнодорожный транспорт	13,05	6,45	1,65	7,05
Автомобильный транспорт	9,25	2,05	2,0	4,43
Трубопроводный транспорт	12,2	12,3	9,5	11,33
Итого среднее значение по группе транспорт				7,60

 

Табл. 8.  Деятельность по особой охране и изучению природы

Наименование вида разрешенного использования земельного участка для осуществления экономической деятельности (согласно ОКВЭД-2)	Показатели рентабельности, %			Среднее значение рентабельности, %
	2018	2019	2020
9.1 Охрана природных территорий	нет данных	нет данных	нет данных	нет данных
9.2 Курортная деятельность	нет данных	нет данных	нет данных	нет данных
9.3 Историко-культурная деятельность	1,7	отрицат.	7,8	3,17
Итого среднее значение по группе охранаи изучение природы				3,17

 

Табл. 9.  Использование лесов

Наименование вида разрешенного использования земельного участка для осуществления экономическойдеятельности (согласно ОКВЭД-2)	Показатели рентабельности, %			Среднее значение рентабельности, %
	2018	2019	2020
10.1 Заготовка древесины	11,1	4,2	4,5	6,6
10.2 Лесные плантации	нет данных	нет данных	нет данных	нет данных
10.3 Заготовка лесных ресурсов	11,1	4,2	4,5	6,6
10.4 Резервные леса	нет данных	нет данных	нет данных	нет данных
Итого среднее значение по группе использование лесов				6,6

 

Табл. 10.  Земельные участки (территории) общего пользования

Наименование вида разрешенного использования земельного участка для осуществления экономической деятельности (согласно ОКВЭД-2)	Показатели рентабельности, %			Среднее значение рентабельности, %
	2018	2019	2020
12.2 Специальная деятельность	4,5	2,8	3,2	3,5

 

Табл. 11.  Средние показатели рентабельности по группам 2018-2020 гг.

Наименование вида разрешенного использования земельного участка для осуществления экономической деятельности (согласно ОКВЭД-2)	Среднее значениерентабельности, %
		1.0 Сельскохозяйственное использование	18,40
3.0 Общественное использование	8,54
4.0 Предпринимательство	4,25
5.1 Спорт	3,17
5.3 Охота и рыбалка	17,53
6.0 Производственная деятельность	12,17
7.0 Транспорт	7,60
9.3 Историко-культурная деятельность	3,17
10.0 Использование лесов	6,6
12.2 Специальная деятельность	3,5

 

Обобщив информацию, предлагаем ввести следующие значения К₁.

 

 

Табл. 12.  Предлагаемые значения К₁

Вид разрешенного использования		Предлагаемое значение К1
Наименование вида разрешенного использования земельного участка	Код (числовое обозначение) вида разрешенного использования земельного участка
Сельскохозяйственное использование 1.0
Выращивание зерновых и иных сельскохозяйственных культур	1.2	4,1
Овощеводство	1.3	3,5
Животноводство	1.7	3,5
Пчеловодство	1.12	3,5
Рыбоводство	1.13	3,5
Научное обеспечение сельского хозяйства	1.14	2,0
Ведение личного подсобного хозяйства на полевых участках	1.16	1,75
Питомники	1.17	3,5
Обеспечение сельскохозяйственного производства	1.18	3,0
Жилая застройка 2.0
Для индивидуального жилищного строительства	2.1	1,75
Для ведения личного подсобного хозяйства (приусадебный земельный участок)	2.2	1,75
Среднеэтажная жилая застройка	2.5	1,75
Многоэтажная жилая застройка (высотная застройка)	2.6	1,75
Обслуживание жилой застройки	2.7	1,75
Общественное использование капитального строительства 3.0
Коммунальное обслуживание	3.1	2,0
Социальное обслуживание	3.2	2,0
Бытовое обслуживание	3.3	2,0
Здравоохранение	3.4	2,0
Образование и просвещение	3.5	1,75
Культурное развитие	3.6	1,75
Религиозное использование	3.7	2,0
Общественное управление	3.8	2,5
Ветеринарное обслуживание	3.10	2,0
Предпринимательство 4.0
Деловое управление	4.1	6,0
Объекты торговли (торговые центры, торгово-развлекательные центры (комплексы)	4.2	5,0
Рынки	4.3	1,25
Магазины	4.4	5,0
Банковская и страховая деятельность	4.5	6,0
Общественное питание	4.6	3,0
Гостиничное обслуживание	4.7	3,0
Развлечение	4.8	3,0
Служебные гаражи	4.9	2,5
Объекты дорожного сервиса	4.9.1	4,0
Выставочно-ярмарочная деятельность	4.10	1,25
Отдых (рекреация) 5.0
Спорт	5.1	1,75
Природно-познавательный туризм	5.2	1,75
Охота и рыбалка	5.3	4,0
Производственная деятельность 6.0
Недропользование	6.1	10
Легкая промышленность	6.3	3,0
Фармацевтическая промышленность	6.3.1	10,0
Пищевая промышленность	6.4	3,0
Нефтехимическая промышленность	6.5	3,0
Строительная промышленность	6.6	3,0
Энергетика	6.7	2,0
Связь	6.8	2,75
Склад	6.9	3,0
Целлюлозно-бумажная промышленность	6.11	3,0
Научно-производственная деятельность	6.12	2,0
Транспорт 7.0
Железнодорожный транспорт	7.1	2,0
Автомобильный транспорт	7.2	2,0
Трубопроводный транспорт	7.5	2,0
Деятельность по особой охране и изучению природы 9.0
Охрана природных территорий	9.1	1,75
Курортная деятельность	9.2	1,75
Историко-культурная деятельность	9.3	1,75
Использование лесов 10.0
Заготовка древесины	10.1	2,0
Лесные плантации	10.2	2,0
Заготовка лесных ресурсов	10.3	2,0
Резервные леса	10.4	2,0
Водные объекты 11.0
Общее пользование водными объектами	11.1	1,1
Специальное пользование водными объектами	11.2	1,1
Гидротехнические сооружения	11.3	1,1
Земельные участки (территории) общего пользования 12.0
Улично-дорожная сеть, благоустройство территории	12.0112.02	1,75
Ритуальная деятельность	12.1	1,75
Специальная деятельность	12.2	1,75
Запас	12.3	10
Ведение огородничества	13.1	1,75*
Ведение садоводства	13.2	1,75*

 

В заключении проведенного исследования для расчета значений коэффициента К₁ предложена иная группировка видов разрешенного использования земельных участков; значения коэффициента должны быть установлены в целях определения рыночно обоснованной платы за аренду земельных участков, расположенных на территории муниципального образования «Уйский муниципальный район», государственная собственность на которые не разграничена, а также земельных участков, находящихся в собственности муниципального образования.

 

Список источников:

1. База данных показателей муниципальных образований // Режим доступа: https://chelstat.gks.ru/data_base_mun
2. Земельный кодекс Российской Федерации от 25 октября 2001 №136-ФЗ (ред. от 03.07.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 08.07.2018)// Режим доступа: http://www.consultant.ru.
3. Налоговый кодекс Российской Федерации // Режим доступа: http://www.consultant.ru.
4. Приказ Министерства экономического развития Российской Федерации от 1 сентября 2014 г. № 540 «Об утверждении классификатора видов разрешенного использования земельных участков» // Режим доступа: http://base.garant.ru/70736874/.
5. Решение Собрания депутатов Уйского муниципального района Челябинской области от 06.2016 № 74 «О порядке определения размера арендной платы за земельные участки, государственная собственность на которые не разграничена, предоставленные в аренду без проведения торгов».
6. Закон Челябинской области от 24 апреля 2008 г. № 257-ЗО «О порядке определения арендной платы за земельные участки, государственная собственность на которые не разграничена, предоставленные в аренду без проведения торгов»// Режим доступа: http://base.garant.ru/8713871/.
7. Приказ Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии от10 ноября 2020 г. № П/0412 «Об утверждении классификатора видов разрешенного использования земельных участков» // Режим доступа: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/74962082/

 

***   ***   ***   ***   ***

 УДК 336.1

  ПОПАДЮК Никита Кириллович,

 доктор экономических наук, доцент,

 Финансовый университет при

Правительстве Российской Федерации,

Москва

NKPopadyuk@fa.ru

 

POPADYUK Nikita Kirillovich,

Doctor of Economic sciences, docent,  

Financial University under

the Government of Russian Federation,

 Moscow

 

ОРГАНИЗАЦИОННО-УПРАВЛЕНЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ

Аннотация. Утверждение Президента России В.В. Путиина, что мы уже не вернемся в прежнюю систему хозяйствования и управления страной после Специальной Военной операции на Украине, справедливо не только для национальной экономики в целом, на макроуровне, но относится и к уровню местного самоуправления, где также требуются перемены. Предстоит упрочить механизмы самоуправления для обеспечения полной реализации демократических принципов, заложенных в самом институте местного самоуправления. Речь должна идти о раскрытии организационно-управленческого потенциала местного самоуправления как локального экономико-политического модуля управления муниципальными территориями на всех уровнях ее организации

Ключевые слова: локалитет, муниципальные экономико-политические отношения, локальный экономико-политический модуль управления социально-экономическим развитием муниципальной территории, участие граждан, в том числе на безвозмездной основе, в управлении социально-экономическим развитием территории, возрастание роли муниципальных гражданских служащих и населения в регулировании развития территории.

 

ORGANIZATIONAL AND MANAGERIAL POTENTIAL OF LOCAL SELF-GOVERNMENT

Abstract. The statement of the President of Russia V.V. Putin that we will not return to the previous system of management and management of the country after a special Military operation in Ukraine is true not only for the national economy as a whole, at the macro level, but also applies to the level of local government, where changes are also required. It is necessary to strengthen the mechanisms of self-government to ensure the full implementation of the democratic principles laid down in the institution of local self-government. It should be about the disclosure of the organizational and managerial potential of local self-government as a local economic and political module for the management of municipal territories at all levels of its organization.

Keywords: locality, municipal economic and political relations, local economic and political module for managing the socio-economic development of the municipal territory, participation of citizens, including on a gratuitous basis, in managing the socio-economic development of the territory, increasing the role of municipal civil servants and the population in regulating the development of the territory.

Введение.

Встроенность органов местного самоуправления в систему государства при известной отграниченности от собственно государственного управления (статья 5 Конституции Российской Федерации) зачастую воспринимается нами как общеизвестная норма. Однако попытка операционализировать это понятие, то есть разложить его на операции, позволяющие это реализовать как механизм, предполагающий не только функционирование, но и самонастройку, – дальше общих фраз обычно не продвигается. Также сложно и визуализировать те реальные отношения, какие характеризуют местное самоуправление изнутри в его практической плоскости.

Между тем, если вдуматься в некоторые основные черты, характеризующие местное самоуправление (далее – МСУ), идентифицировать его место в системе народовластия, окажется, что многое в этом социально-политическом институте должным образом не реализовано. При этом обстоятельство «должным образом» предполагает, что возможности этого института реализуются далеко не полностью в интересах самого муниципального сообщества, но могут осуществляться в интересах некоторых муниципальных служащих, распоряжающихся тем, что с политэкономической точки зрения названо муниципальным капиталом. Сейчас в нашу задачу не входит раскрытие понятия «муниципальный капитал» (подробнее оно рассмотрено в [2, с.1048-1049]), но на отношениях, в которых он реализуется, остановиться имеет смысл.

С субъектной стороны МСУ как субъект управления имеет своим объектом управленческого воздействия муниципальное образование, это – особый объект, представляющий собой локус социально-политического и общественно-экономического пространства, как локально определенна форма его представленности и определенности во всем многообразии присущих обществу общественно-политических и социально-экономических отношений. В этой относительной выделенности в социально-экономическом пространстве муниципальное образование представляет собой определенный локалитет как территориально-общественная общность, локально определенная своей отграниченностью, а значит – административно-территориальными границами. Как отмечено в одной очень содержательной монографии, муниципальное образование является «территориально-политической организацией населения в городском, сельском поселениях, муниципальном районе, городском округе, внутригородской территории города федерального значения, созданной для решения вопросов жизнеобеспечения, связанных с общностью проживания граждан» [3, с.12]. Причем, даже при существенно коренной редакции Федерального закона №131-ФЗ от 2003 года «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», в которой исчезнут перечисленные определенности форм местного самоуправления, суть муниципального образования, по своему существу, не изменится. муниципальное образование как локалитет.

Основное содержание

В литературе отмечается то обстоятельство, что МСУ «на своем уровне реализует ряд функций управления местным развитием лучше государства: эффективнее собирает налоги, привлекает инвестиции, контролирует расходование бюджетных средств и др. Очевидно и другое: достигнутые результаты имеют значение не только для самих муниципальных образований, но и для регионов их локализации» [3, с.5]. Однако значительная часть муниципальных образований в силу разных обстоятельств не может выйти на уровень самообеспеченности в части формирования своего бюджета. Для активизации организационно-управленческого потенциала, который смог бы в максимальной степени задействовать скрытые в нем возможности, представляется целесообразным разграничить систему отношений, складывающихся в муниципальном образовании как политико-экономическом локалитете, на три группы, или сферы, как это предлагает Стефанова, ссылаясь на А. Константинова: группу публично-властных отношений, группу социально-экономических отношений и группу общественно-деятельностных отношений [3, с.16].

При этом раскрытие этих групп отношений характеризуется следующим наполнением: сфера публично-властных отношений представлена совокупностью «отношений между местными сообществами, органами и должностными лицами МСУ по вопросам формирования и эффективного функционирования структуры муниципальной организации МСУ; органами и должностными лицами МСУ в структуре муниципальной организации МСУ; органами и должностными лицами МСУ в структуре муниципальной организации МСУ в части реализации своих публично-властных функций; органами и должностными лицами в границах муниципального района, на территории субъекта Российской Федерации и т.п.» [3, с.17]. Сферу социально-экономических отношений наполняют общественные отношения по поводу владения, пользования и распоряжения муниципальной собственностью; между органами муниципальной власти и субъектами хозяйственной деятельности всех организационно-правовых форм и форм собственности по удовлетворению общественных (коллективных) потребностей местных сообществ и отдельных граждан; между местными сообществами и органами муниципальной власти по вопросам социально-экономического развития муниципального образования» [3, с.17]. Сфера общественно-деятельностных отношений представлена отношениями, какие «возникают в процессе участия граждан в МСУ, взаимодействии местных сообществ с органами и должностными лицами муниципальной власти по вопросам обеспечения конституционных прав и свобод человека и гражданина на территории муниципального образования, по вопросам эффективного использования форм непосредственной демократии и форм участия граждан в МСУ, развитии различных форм МСУ и самодеятельности граждан, а также по вопросам максимального использования потенциала местных подразделений политических партий» [3, с.17].

Очевидно, что каждая группа отношений предполагает, что их осуществляют разные виды деятельности и их реализующих субъектов деятельности, предметом их деятельности являются разные объекты управленческого воздействия, содержательно предполагающих разные управленческие технологии и инструменты. Операционализация всех «кустов» перечисленных отношений с их субъектами деятельности позволит четче представлять и их возможности с границами этих возможностей и т.п., а значит – подыскивать способы и методы для их направления на виды деятельности, важные для ускоренного развития муниципального образования.

Если при это еще субъектизировать основных акторов, участвующих в осуществлении направлений и форм социально-экономического развития в соответствии со своим потенциалом организационно-управленческого воздействия, то картина еще более усложниться с точки зрения субъектного содержательного наполнения, но одновременно станет яснее для принятия соответствующих управленческих решений со стороны администрации муниципального образования. Известно, что субъектами локального политического пространства муниципального образования являются:

• Глава городской администрации и его заместители;
• Сити-менеджер города, если используется соответствующая предполагающая его модель самоуправления;
• Глава градообразующего предприятия (руководители градообразующих предприятий, если их больше, чем одно);
• Глава районной администрации;
• Легислатура муниципального образования, представленная не только депутатским корпусом МСУ, но и активистами и представителями общественных партий и движений, существующих в каждом конкретном муниципальном образовании.

Понятно, что реальный центр сил в каждом конкретном муниципальном образовании зависит от многих обстоятельств, в том числе поддержкой тех или иных субъектов общественно-политического локалитета в легислатуре муниципального образования «административный район» и, конечно, в главном городе субъекта федерации, где расположен данный орган МСУ. Вся совокупность перечисленных субъектов локального экономико-политического пространства муниципального образования и формирует его организационно-управленческий потенциал. Идентификация возможностей каждого из перечисленных субъектов локального экономико-политического пространства муниципального образования, определение его реальных связей и отношения в его участии при реализации тех или иных процессов в перечисленных выше сферах отношений позволит взвешенно подходить к раскрытию возможностей и максимально раскрыть конкретный организационно-управленческий потенциал муниципального сообщества.

Заключение

Новые возможности, открывшиеся благодаря становлению нового мирового порядка, вызванного глобальным финансово-экономическим кризисом, а также тем его формам, особенность которым придала Специальная Военная операция, окончательно продемонстрировавшая самостоятельность России в политико-экономическом значении, предоставляет широкое пространство организационных инструментов для развития местного самоуправления на принципах большей демократии и участии граждан в делах общества. Структурирование политико-экономических отношений, складывающихся в каждой из рассмотренных трех групп, или сфер общественно-политических отношений на уровне муниципального образования как контекста развертывания организационно-управленческого потенциала, позволит четче идентифицировать направления реализации данного потенциала, вовлечь большее число участников, способных значительно активизировать общественно-политическую деятельность на территории муниципального образования.

.

Список источников:

1. Федерального закона №131-ФЗ от 2003 года «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»// Консультант+
2. Попадюк Н.К.Эвристические возможности идентификации муниципального капитала и сценарии реакции на углубление финансово-экономического кризиса // Россия: тенденции и перспективы развития. Ежегодник. Институт научной информации по общественным наукам Российской академии наук; Ответственный редактор В.И. Герасимов. 2018. С. 1048–
3. Стефанова И.В. Ориентация системы самоуправления на развитие местного хозяйства депрессивных территорий (на примере шахтерских городов юга России): монография/И.В.Стефанова. — Ростов-на/Д: Изд-во «Содействие XXI век», 2011. – 140с..

 

***   ***   ***   ***   ***

 

УДК 352.075

 

РАЗУМОВА Екатерина Валерьевна,

преподаватель кафедры

«Государственное и муниципальное управление», 

 Финансовый университет при

Правительстве Российской Федерации,

Москва

EkVRazumova@fa.ru

 

RAZUMOVA Ekaterina Valeryevna,

Teacher of Department of

Public Administration and Municipal Management,

 Financial University under the Government of the Russian Federation,

Moscow 

 

ИЗБРАНИЕ ГЛАВ МУНИЦИПАЛЬНЫХ ОБРАЗОВАНИЙ В РОССИИ: СОВРЕМЕННАЯ ПРАКТИКА И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ

 

Аннотация. В статье анализируются используемые в российской практике способы избрания глав муниципальных образований и их место в системе организации местного самоуправления. Рассмотрены ключевые особенности порядка избрания глав муниципалитетов в разрезе различных типов муниципальных образований. Выявлены тенденции и перспективы изменения порядка избрания глав муниципальных образований и применяемых в России моделей организации местного самоуправления.

Ключевые слова: глава муниципального образования, порядок избрания, конкурс.

 

ELECTION OF HEADS OF MUNICIPALITIES IN RUSSIA: MODERN PRACTICE AND DEVELOPMENT TRENDS

Abstract. The article analyzes the methods used in Russian practice to elect heads of municipalities and their place in the system of organizing local self-government. The key features of the procedure for electing heads of municipalities in the context of various types of municipalities are considered. Trends and prospects for changing the order of election of heads of municipalities and the models of organization of local self-government used in Russia have been identified.

Keywords: the head of the municipality, election procedure, the competition.

 

В муниципальной практике управления в Российской Федерации сложились и эффективно функционируют пять основных моделей организации местного самоуправления. Отличия данных моделей проявляются в двух аспектах: применяемым способом избрания высшего должностного лица муниципального образования – главы муниципального образования и его положением в системе органом местного самоуправления.

Федеральным законом от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» предусмотрены следующие способы избрания глав муниципальных образований:

• избрание непосредственно населением муниципального образования на сходе;
• избрание непосредственно населением муниципального образования на муниципальных выборах (далее – избрание населением);
• избрание депутатами представительного органа муниципалитета из своего состава (далее – избрание депутатами из числа депутатов);
• избрание депутатами представительного органа муниципалитета из числа претендентов, представленных конкурсной комиссией (далее – избрание по конкурсу) [1].

Указанные четыре способа избрания достаточно широко используются в российской практике организации местного самоуправления. Конкретный способ, применяемый в муниципальном образовании, устанавливается уставом муниципального образования в соответствии с федеральным и региональным законодательством.  Статистика по применяемым в Российской Федерации способам избрания в разрезе различных типов муниципальных образований за период 2018-2020 гг. представлена в табл. 1.

Табл. 1.  Действующая практика избрания глав муниципалитетов в разрезе различных типов муниципальных образований в период 2018-2020 гг., ед.

Типмуниципального образования                Вариант избрания			сельское поселение	городское поселение	муниципальный район	муниципальный округ	городской округ	Городскойокруг с внутригородским делением	Внутригородскойрайон	Внутригородская территория	Всего	Всего, %
2018	Вариант избрания главы муниципалитета	населениемнапрямую	4480	438	208	-	65	-	-	-	5191	23,7
		депутатами из числадепутатов	7317	722	638	-	140	-	9	266	9092	41,6
		конкурс	5844	371	904	-	383	3	10	1	7516	34,4
		сход	73	1	-	-	-	-	-	-	74	0,3
2019		населениемнапрямую	4096	315	193	-	41	-	-	-	4645	22,4
		депутатамииз числадепутатов	6843	724	597	-	132		9	266	8571	41,3
		конкурс	5767	350	873	16	454	3	10	1	7474	36
		сход	69	1							70	0,3
2020		населениемнапрямую	3975	295	193		42				4505	22,4
		депутатами из числадепутатов	6610	701	527	2	121			266	8227	40,8
		конкурс	5581	330	873	85	459	3	19	1	7351	36,5
		сход	69	1							70	0,3

Источник: составлено автором на основе [2-4].

Анализ данных, представленных в табл. 1 позволяет сделать следующие выводы:

• Наиболее распространенными в России являются такие способы избрания главы муниципалитета как избрание по конкурсу и избрание депутатами из числа депутатов. Более 75% действовавших в
  2018–2020 гг. глав муниципальных образований были избраны таким образом.
• В период 2018–2020 гг. увеличивается доля муниципальных образований, применяющих способ избрания главы по конкурсу в общем количестве муниципальных образований.
• Наиболее часто используемым способом избрания глав сельских и городских поселений является избрание главы муниципалитета депутатами представительного органа муниципального образования из своего состава. Данный способ применяется примерно в 40% сельских поселений и в 52% городских поселений.
• В 266 внутригородских муниципальных образований городов федерального значения из 267 главы избираются представительным органом из своего состава. Исключением является городской округ Троицк –внутригородская территория города федерального значения Москвы, в котором глава муниципалитета в соответствии с Уставом муниципального образования избирается по конкурсу.
• Для таких типов муниципальных образований как муниципальный район, муниципальный округ, городской округ, городской округ с делением характерным является вариант избрания главы муниципального образования по конкурсу.

Таким образом, в условиях сохраняющейся тенденции устойчивого сокращения количества муниципальных образований и перехода к одноуровневой системе территориальной организации местного самоуправления происходит расширение использования на практике способа избрания главы муниципального образования по конкурсу [5]. Кроме того, данный способ преобладает в муниципальных образованиях верхнего уровня, в то время как в муниципальных образованиях нижнего уровня используется способ избрания главы муниципалитета депутатами из своего состава.

В соответствии с действующим законодательством возможны несколько вариантов положения главы муниципального образования в системе органов местного самоуправления: глава муниципалитета может осуществлять функции председателя представительного органа или возглавлять исполнительно-распорядительный орган местного самоуправления [1].  В сельских поселениях и во внутригородских муниципальных образованиях городов федерального значения возможно совмещение функций главы муниципального образования, главы администрации и председателя представительного органа, что по данным Минюста России в 2020 году реализовывалось в 32% сельских поселений и 36% внутригородских муниципальных образований [4].

При этом, устанавливается, что при применении таких вариантов избрания главы муниципального образования как избрание непосредственно населением или избрание из числа депутатов возможны два варианта положения избранного главы: председатель представительного органа или глава администрации. В то время как при избрании главы муниципального образования по конкурсу возможен только один вариант – статус главы местной администрации.

Обзор реализуемых в российской практике сочетаний вариантов положения глав муниципальных образований и способов их избрания представлен в табл. 2.

Табл. 2. Сочетание вариантов положения глав муниципальных образований и способов их избрания за период 2018–2020 гг., ед.

Положение главы муниципального образования			Председатель представительного органа	Глава администрации	Совмещение функций
2018	Способ избрания главы муниципального образования	прямые выборы	355	2578	3785
		из числа депутатов	4261	178	4457
		конкурс	-	4689	1329
		сход	-	71	-
2019		прямые выборы	23	1550	3072
		из числа депутатов	4209	56	4306
		конкурс	-	7439	35
		сход	-	70	-
2020		прямые выборы	5	1856	2644
		из числа депутатов	4021	45	4161
		конкурс	-	7340	11
		сход	-	70	-

Источник: составлено автором на основе [2–4].

Представленная за период 2018–2020 гг. статистика дает возможность выделить следующие особенности:

• Подавляющее большинство глав муниципальных образований, осуществляющих функции глав местной администрации, являются избранными по конкурсу. В 2020 году их доля составляет 78% в общем количестве глав муниципальных образований, имеющих статус главы исполнительно-распорядительного органа.
• Абсолютное большинство (99% в 2020 г.) глав муниципальных образований, реализующих полномочия председателя представительного органа, являются избранными депутатами представительного органа муниципалитета из своего состава.
• Одновременное осуществлений функций председателя представительного органа муниципалитета и главы местной администрации происходит преимущественно при избрании главы муниципального образования посредством прямых выборов и из числа депутатов.

Принимая во внимание выявленную ранее тенденцию расширения использования на практике варианта избрания главы муниципалитета посредством конкурса, возможно сделать вывод о более широком распространении в российской практике модели организации местного самоуправления, характеризующейся избранием главы муниципального образования депутатами представительного органа из числе претендентов, представленных конкурсной комиссией, и одновременным совмещением полномочий главы муниципального образования и главы местной администрации. Ключевым преимуществом данной модели является возможность избрать на пост высшего должностного лица муниципального образования претендента, обладающего необходимым набором компетенций, поскольку условиями конкурса могут быть предусмотрены требования к стажу, квалификации, направлению подготовки и другие аспекты.

В настоящее время в России активно обсуждается проект федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в единой системе публичной власти». Следует заметить, что в разработанном законопроекте № 40361-8 сохранены такие способы избрания главы муниципального образования как прямые выборы населением и избрание депутатами из своего состава, однако не представлен способ избрания главы муниципального образования из числа кандидатов, отобранных конкурсной комиссией [6]. В тексте законопроекта предлагается избрание главы представительным органом из числа кандидатов, представленных высшим должностным лицом субъекта Российской Федерации. В случае принятия законопроекта в данной редакции будет развиваться модель организации местного самоуправления, предполагающая более тесную взаимосвязь регионального и муниципального уровней публичного управления.

 

Список источников:

1. Российская Федерация. Законы. Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации : [принят Государственной Думой 16 сентября 2003 года : по состоянию на 30 декабря 2021 года] – Справочно-правовая система «Консультант Плюс». – Текст : электронный. –URL:http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_44571/?ysclid=l5kokqepqk249980576(дата обращения 09.07.2022)
2. Доклад Министерства юстиции Российской Федерации о результатах ежегодного мониторинга организации и развития местного самоуправления в Российской Федерации за 2018 год – Текст: электронный. – URL:monitoring-msu-2018180.docx — Яндекс.Документы (yandex.ru)  (дата обращения 10.07.2022)
3. Доклад Министерства юстиции Российской Федерации о результатах ежегодного мониторинга организации и развития местного самоуправления в Российской Федерации за 2019 год – Текст: электронный. – URL:http://komitet4.km.duma.gov.ru/upload/site28/Minyust_RF_Doklad_o_ezhegodnom_monitoringe_2019_-2020.pdf?ysclid=l5knvwrbrk350250438(дата обращения 10.07.2022)
4. Доклад Министерства юстиции Российской Федерации о результатах ежегодного мониторинга организации и развития местного самоуправления в Российской Федерации за 2020 год – Текст: электронный. – URL:https://view.officeapps.live.com/op/view.aspx?src=https%3A%2F%2Fsmo.yanao.ru%2Fdoc%2Fdoc_from_news%2F60c9caa7232f2.docx&wdOrigin=BROWSELINK(дата обращения 10.07.2022)
5. Разумова, Е.В. Тенденции развития системы территориальной организации местного самоуправления / Е.В. Разумова // Самоуправление. – 2019. – Том 2. № 3 (116). – С. 265– – ISSN 2221-8173.
6. Законопроект № 40361-8 «Об общих принципах организации местного самоуправления в единой системе публичной власти» – Текст: электронный. – URL:https://sozd.duma.gov.ru/bill/40361-8?ysclid=l5koa1h74y603326628(дата обращения 10.07.2022)

 

***   ***   ***   ***   ***

УДК 323

 

ТИТОВ Виктор Валериевич,

кандидат политических наук,

старший научный сотрудник

департамента политологии,

Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Москва

titov-msu@mail.ru

 

TITOV Viktor Valerievich,

PhD (Political Sciences)

Senior Researcher of

Department of Political Science,

Financial University

under the Government of the Russian Federation,

Moscow

 

Современный «умный город»: стратегические дилеммы развития и функциональный профиль

 

Статья подготовлена по результатам исследований, выполненных за счет бюджетных средств по государственному заданию Финансовому университету.

 

 

Аннотация. В статье рассматриваются такие стратегические дилеммы развития современного «умного города», как «человекоцентричность – социальная универсальность», «толерантность – идентичность», «транспарентность – безопасность», «унификация – диверсификация». В рамках функционального профиля «умного города» выделяются такие его базовые свойства, как способность выступать драйвером и абсорбентом инноваций, проактивный характер риск-менеджмента, социально-экономическая адаптивность.

Ключевые слова:  цифровая трансформация, «умный город»,  стратегические дилеммы, функциональный профиль, «экономика знаний».

 

Modern «Smart City»: Strategic Development Dilemmas and Functional Profile

 

Abstract. The article is dedicated such strategic dilemmas of the development of a modern «smart city» as «human-centeredness — social universality», «tolerance – identity», «transparency – security», «unification – diversification».  There are distinguished such basic options of the functional profile of a «smart city» as the ability to act as a driver and absorbent of innovations, the proactive nature of risk management, and socio-economic adaptability.

Keywords: digital transformation, smart city, strategic dilemmas, functional profile, knowledge economy.

 

Проблема стратегического управления современным  «умным городом» как цифровой экосистемой характеризуется высокой актуальностью, которая обусловлена двумя взаимосвязанными факторами. Первый фактор – это тотальная цифровизация всех сфер  общества, причем, речь идёт не только о производстве и распределении благ, но, и что немаловажно, «повседневно-бытийном» уровне деятельности людей: тех пространствах повседневности, в которых осуществляются наиболее типичные формы социальной активности. В этих реалиях «умный город» становится не просто метафорой, концептуальной формой оптимальной, где-то идеализированной организации населения в условиях постиндустриального уклада (при котором local community органически сливается с digital community), а феноменом дня сегодняшнего – центром социальных инноваций, масштабной и динамичной экосистемой, опирающихся на «экономику знаний» [1].

Второй фактор, крайне важный для сегодняшней России – это неуклонный  рост числа крупных городов. В данном контексте показательны результаты всероссийской переписи населения 2021 г., согласно которой количество городов-миллионников в России за последние 12 лет выросло с 12 до 16. Также крайне симптоматично и другое обстоятельство, характеризующее реалии «урбанизации по-российски». Оно состоит в том, что всё более заметным становится эффект форсированной пространственной концентрации населения в отдельных точках притяжения, претендующих на роль макрорегиональных «пылесосов» (по аналогии с агломерациями двух «столиц» – Москвы и Санкт-Петербурга).  В перспективе на роль таких транснациональных центров концентрации населения могут претендовать, безусловно, Краснодар и Красноярск, частично – Воронеж и Владивосток.

Как известно, концепция «умного города» получила весьма широкое распространение в современной научной литературе. Сегодня среди базовых характеристик «умных городов»  фигурируют «устойчивость и экологичность, участие общества в управлении, эффективное использование данных, стремление повысить качество сервисов и уровень жизни» [2]. При этом, отдавая должное цифровой трансформации как драйверу кристаллизации «умных» пространств, различные исследователи выводили на первый план все же разные составляющие такого типа города: собственно техно-бытовую и технократическую (управленческую), экологическую, коммуникативно-смысловую, научную [1; 3; 4; 5]. Все эти трактовки и акценты открывают весьма широкой диапазон не противоречащих друг другу интерпретаций, в рамках которых «умный город» предстает в различных ситуационно обусловленных ипостасях: от пространства творческих возможностей до сбалансированной экосистемы с высоким качеством жизни и «постсовеременного» наукограда.

Нельзя не заметить, что на современном этапе, когда социально-ориентированная модель smart city 2.0/3.0 активно вытесняют предшествующую – технократическую – парадигму «умной» урбанизации (так называемую модель smart city 1.0). То есть,  основной целью развития «умного города» становится не быстрое внедрение цифровых интеллектуальных систем и «прорывных» технологий, а совершенствование «систем управления, гибкое решения проблем реальной городской жизни, ориентация в первую очередь на социальные задачи, а не на технологии» [1, с.10]. Современный умный город в таком случае – сбалансированная и полицентричная экосистема, а не только алгоритмическое «дизайнерское» пространство; «город-проект», в котором социально-психологическое самочувствие жителей (формально будучи одной из  базовых составляющих такого многомерного критерия, как качества жизни) занимает вторичное положение.

Важно отметить, что, разделяя общий позитивный взгляд на «умный город» как инновационное социально-экономическое пространство, пронизанное цифровыми технологиями, всё же представляется необходимым выделить ряд стратегических дилемм, которые заключает в себе данная концепция.

Первая дилемма условно может быть описана как «человекоцентричность – универсальность»: ситуация, когда декларируемая ориентация на предельный индивидуализм вступает в противоречие с максимизацией позитивных операционально-управленческих эффектов (приоритетом «сквозных технологий» и «хорошей управляемостью» такого типа города) и компактностью технологий [7]. Иными словами, технологии должны быть, в известной мере, универсальными и унифицирующими, чтобы обеспечить системную интеграцию различных частей городского пространства: и инновационных, и консервативных. Вторая дилемма лежит в системе координат «толерантность – идентичность», представляет собой выбор между максимальной открытостью (причем, внешнему миру в целом, а не только технологическим инновациям)  и формированием собственного экономико-технологического и социокультурного «лица» – многомерного «городского ландшафта», укоренённого не только в физическом пространстве, но представляющего, в первую очередь, ментальный образ-эталон, обращенный в будущее.

Третья дилемма «умного города» лежит на стыке экономической и социогуманитарной плоскостей и определяется как «транспарентность – безопасность» [2]. То есть, априори подразумеваемая открытость городского пространства, вовлеченность жителей в процесс принятия управленческих решений, доступность цифровой инфраструктуры (включая основные интеллектуальные базы данных) должна сочетаться с защищенностью персональной информации, соблюдением конфиденциальности и эффективными внесудебными механизмами защиты репутации.

Четвертая дилемма социально-экономического развития «умного города» в полной мере характерна для мегаполисов начала ХХI века. Её можно очертить как «унификация – диверсификация». Речь идёт о поиске баланса между цифровой стандартизацией и социально-экономической многоукладностью. По существу, крупный город сегодня – это пространство «разных скоростей», в котором степень «смартизации» («поумнения») разных сегментов может кардинально различаться. И, как правило, весьма типичной является ситуация, когда технологическое развитие социальной и производственной инфраструктуры, цифровизация сервисной экономики существенно опережают темпы «принятия» инноваций, изменения в образе жизни локальных пространств. Более того, задача сохранения разнообразия внутригородских культурно-бытовых укладов в условиях цифровой унификации видится одной из главных именно в контексте формирования устойчивого и идентифицируемого в глобальном масштабе – легко узнаваемого — брэнда города, сохранения его привлекательности как для инвесторов, потенциальных иммигрантов, так и, например, в ракурсе развития туристического сектора городской экономики.

Отдельное направление дискуссий, ведущихся в современной науке, связано с выделением базовых социально-экономических и управленческих функций умного города. Так, большинство российских исследователей отмечают, что функциональный профиль умного города – не только технологичен и адаптивен, но также подразумевает:

— способность городского пространства выступать «абсорбентом инноваций» – как  уже известных технологических алгоритмов («прорывных» технологий, готовых к внедрению в производство и социальные практики), так и разнообразных, часто аморфных творческих идей, конечный эффект реализации которых сегодня слабо прогнозируем. Однако неоспоримым является приоритет «экономики знаний» – наукоемкий характер производственной и сервисной архитектуры современного города;

— минимизацию администрирования и директивных функций публичной власти: речь в данном случае идёт не об условной «неолиберальной» модели городской экономики, а о реализации принципов необходимости и достаточности в управлении городским хозяйством [1; 7].

— проактивный характер риск-менеджмента: на первый план выходит не мониторинг и последующее купирование стратегических рисков социально-экономического развития, а предотвращение их возникновения, снижение интегративной рискогенности городской среды  [6]. Оно достигается, в том числе, за счет «опережающей» диагностики на первый взгляд «неочевидных»  – вторичных – рисковых ниш (например, связанных с межпоколенческими коммуникативными барьерами, разностью трудовой этики, эффектами «симулятивного протеста» в условиях роста массового благосостояния т.д.);

— стрессоустойчивость и адаптивность: в этом смысле «умный город» принципиально не сводится к «идеальному городу» — цифровизированному и креативному пространству, избавленному от социально-экономических рисков и «волнений» внешней среды [6]. В связи с этим важно отметить, что сам процесс концептуальной эволюции «умного города», его переход из условного «идеалистического» в прагматическую плоскость, явился во многом ответом на вызовы и кризисные тренды современности: Так, «экономический кризис 2008 года привел к переосмыслению задач: концепция умного города стала включать в себя необходимость грамотного планирования всех сторон муниципальной жизни: экономики, транспортной сети, коммунальных услуг, здравоохранения, образования, экологической и общественной безопасности»[7] .

В  заключение можно зафиксировать, что на сегодняшний день всё более важной проблемой  «умного города» является противодействие «одиночеству в Сети» – цифровому отчуждению «человека городского» от  урбанизированного и сверхдинамичного макросоциума. Это, в свою очередь, предполагает непрерывный  поиск баланса в треугольнике «умное управление – умная среда – умные жители», уход от ситуации полного доминирования искусственного интеллекта, технологической детерминированности в  выработке практик повседневного поведения «умного горожанина».

Список источников:

1. Василенко И.А. Формирование социально-политической концепции «умный город» в современной политической науке: модели и технологии // Формирование социально-политической концепции «умный город»: мировой и российский опыт : материалы научной конференции кафедры российской политики факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова, 26 ноября 2019 г. / кол. авторов ; под ред. И.А. Василенко. — Москва : РУСАЙНС, 2019.
2. «Умный город»: пять технологий концепции smart city //РБК. Тренды.  — URL: https://trends.rbc.ru/trends/sharing/5fc625769a79471899ba9ad2(дата обращения: 08.07.2022)
3. Киселев Н.Н., Иванов Н.П., Павлов Т.С. Инновационные города как новые формы пространственного роста // Вестник экспертного совета. 2018. №1-2 (12-13) С. 25–
4. Королькова Е.А. Совершенствование механизмов управления умными городами в современной России //Государство, общество, личность: история и современность. Сборник статей V Международной научно-практической конференции. Пенза, 2022. С. 61–
5. Рыбина Е.Г. Организационные и экономические методы развития «умных городов» // Управление экономическими системами. Электронный журнал. 2015. №3. [Электронный ресурс] URL: http://uecs.ru/uecs-82-822015/item/3771-2015-10-24-06-33-26 (дата обращения 12.06.2019).
6. Терешина М.В., Башмаков И.С. Экологическая идентичность местных сообществ как ресурс развития «зеленой» экономики //Человек. Сообщество. Управление. 2017. Т. 18. № 1. С. 6–
7. Умный город: технологии и  перспективы развития // Future2day- URL: https://future2day.ru/umnyj-gorod-texnologii-i-perspektivy-razvitiya/?ysclid=l5efauhxx8954573629 (дата обращения: 08.07.2022)